Ник внезапно почувствовал головокружение и слабость, как будто снова шагнул в портал…
…Красочные, хаотические видения ворвались в мозг юноши, грозя навсегда уничтожить его «Я». Он летел, ощущая, как пружинит воздух под крыльями, видел далеко внизу зеленую озерную воду. Охотился, легко настигая добычу и убивая ее одним ударом клюва. Ощущал дурманящий вкус теплой крови…
Ник застонал, удивившись, почему из его горла вырывается не птичий клекот: выронив какие-то предметы, он вцепился пальцами в землю, как будто бы это могло помочь ему удержаться и не рухнуть в пучину сумасшествия.
…Десять Долгих Дождей – мирная жизнь. Дом. Все опасные существа обходят стороной дом урунгхов. Те, кто жил там раньше, стали добычей или сбежали – десять Долгих Дождей назад.
И впервые за долгое, долгое время – птенец. Счастье, которое дается так редко! Неразумный, слабый, которого нужно защищать, беречь и любить.
…Они пришли неожиданно, эти не-летающие. Странные. Чуждые.
Перья на горле напряглись и встопорщились, когти оставили на камнях глубокие царапины. Выгнать! Не-летающие – прочь! Напугать их. Пусть уходят…
…Агония друга, который смертельно ранен непонятно чем и непонятно как. Удар клювом, прерывающий мучительную боль. Безудержная ярость, которая заставляет бросаться вперед, забыв обо всем. Настигнуть, уничтожить убийцу! Податливая плоть под когтями, неприятная, отвратительно пахнущая кровь не-летающего… И кровь тех, кто был – еще вчера – твоим другом. Кровь, которая должна служить жизни, а не смерти – таков закон.
«…Человек! Это человек, такой же, как я!»
Ник запрокинул голову, изо всех сил пытаясь заслониться от видения. Он не урунгх, он – человек! Человек… Не-летающий…
Дико было осознавать себя двумя существами одновременно. Но долго такую нагрузку мозг не выдержит.
Скорее всего, дело закончилось бы тем, что Ник потерял разум, но вдруг что-то резко изменилось. Ник сам не понял, что произошло – его захлестнул дикий ужас, – но не его ужас. А потом навалилась скорбь, от которой, казалось, должно разорваться сердце. Глаза резанул догорающий свет вечернего солнца, отразившийся от длинного узкого пера – или клинка? Боль и затухающее биение сердца. Тихий сухой шелест – это улетает жизнь. Пустота. Ничего нет. Скалы тихи, и маленький птенец никогда не расправит крылья.
– Не поняли… – шепот вышел хриплым, как клекот урунгха. Кто произнес это – птица или человек? Ник не знал. – Мы… не… поняли… Не захотели.
Не захотели понять. Гордые, сильные, уверенные в себе. Кто? Люди? Урунгхи? Чьи это мысли?!
Ник открыл глаза. Урунгх все так же сидел перед ним. А через мгновение – юноша потом не мог сказать, было это на самом деле или он бредил – птица открыла клюв и произнесла – хрипло, искаженно, – но разобрать эти звуки было возможно: