Теперь переходим к другому. У Вас есть на нашем счету 12 дол<ларов> за Мандельштама. Что хотите — говорите? Выслать ли Вам их полностью, купить ли Вам на них частично ледерплексов и послать воздухом (а, м. б., не воздухом). Знайте, что гонорары мы снизили по всем категориям: строка стиха 20 центов (вместо 30) и всякая страница прозы 1 дол<лар>. Может быть, восстановим, но пока что приходится гашник подтягивать и нам, и Вам, и всем на свете. Как ни грустно, но — факт. Итак, сообщите.
В частности, стих Ирины Влад. из этой книги вытеснил Игорь Северянин.[750] Прислал, подлец, с того света нигде не напечатанное. Честное слово. И одно даже «не без замечательности», как говаривает Присманова (не Анна).[751] Должны были дать. Но дадим и Ир. Вл., ибо политического автора мы ценим чрезвычайно, что и доказали, печатая во всех книгах за последние годы — его стихи с необычайным удовольствием и живейшей радостью.
Ну, кажется, литература кончается. И дальше мы переходим к более веселым очередным делам. Ах, нет, нет. Есть и еще литературные вопросы Ваша статья, Г. В. (на которую, говоря между нами,я не надеюсь, ибо знаю Ваши темпы и Вашу непробудную лень-матушку). Но было бы, конечно, чудесно. И место ей всегда в журнале — самое чудное. Книги кое-какие могу Вам выслать уже сейчас («Грани», Гумилева — это у меня найдется, могу послать и Варшавского, правда, он у меня чудовищно исчиркан, и он мне, пожалуй, понадобится, но достану). Рыжий мерзавец еще не вышел.[752] Но выйдет. И достанем его. Но вот как у нас совпал литературный пульс и давление. Я говорил М. М., что хочу написать к июньскому номеру (м. б. — е. б. ж.) статью «Русск<ая> Эмигр<антская> Лит<ература>» — пользуясь, или вернее опираясь, на книги Адам<овича>, Струве и Варшав<ского>[753] — но тема статьи — «все поставить на свои обычные места, не на выдуманные» — ведь у нас в эмиграции плетется страшное вранье — выдаются всякие титулы и «властителя дум» и «гениального» (Набокову выдан титул Варшавским), и сколько чуши наплетено о Бунине, Зайцеве, Алданове и мн. др. И мне хотелось заняться некой такой (очень корректной) чисткой авгиевых конюшен и сказать — что в общем ведь почти ничего не удалось (в большом плане, не как у поляков в те благословенные годы, когда был в эмиграции Мицкевич, Словацкий и пр.[754]). Я считаю, что поэзия гораздо больше удалась за рубежом. Но проза — увы — не очень. Собственно говоря, эта вроде Ваших «Иллюзий и легенд», та же тема. И когда я прочел Ваше письмо, почувствовал, что — тот же пульс, та же пульсация. Но это отнюдь не значит, что нельзя писать и Вам и мне. НАОБОРОТ. Ведь мы же не сговаривались. И если будет дуэт у канавки,