и т. д. Я пишу письма как попало из-за зашоренности и неврастении и, возможно, пишу не то и не так. И вот, мысль, что напишу не то, лежала передо мной вроде бревна через разделяющий нас океан.
Как бы там не было, протягиваю Вам дружески руку и очень рассчитываю получить обратной почтой нечто милое, похожее на одно из тех Ваших милых писем, которых у меня толстая пачка. Тогда отвечу Вам и в дружеском плане, и изложу некоторые свои дела.* Не хочу писать о них до Вашей весточки. Жму руку. И. В. кланяется. Видите, я чувствую себя связанно и пишу на редкость коряво. Это Вы меня запугали. Ваш сердечно Г. И.
*Ах, извинитесь, пожалуйста, перед Сазоновой: [361] скажите, что был болен, польщен, благодарю, пришлю книги и т. п.
58. Роман Гуль - Георгию Иванову. 20 января 1955. <Нью-Йорк>.
20 января 1955
Дорогой Георгий Владимирович,
И Вас — с Новым Годом! Получил Ваше письмо. Я совершенно согласен с Вашим предложением: принимаю единогласно! Будем в Новом Году себя вести хорошо. Насчет того, что я снял посвящение с «Камбалы» — прошу прощенья. Но дело в том, что я с детства не люблю рыбы. Ей-Богу. А вообще я был бы, конечно, очень польщен Вашим посвящением. Только, чур, не на рыбьем, а что-нибудь такое — чудесное, лирическое.
Забудь, забудь твой петербургский голос,
И желтый пар, и белую Неву...
[362]Видите, какой у меня вырвался экспромт. Думаю, что для Терапиано это были бы прямо эпохальные строки. Не согласны? Кроме шуток. Одним словом — «инцидент исперчен».[363] И не забывайте «Нью Ревью»,[364] как оно не забывает Вас. Привет И. В.
Дружески Ваш
Роман Гуль.
59. Георгий Иванов - Роману Гулю <Февраль 1955>. Йер.
<Февраль 1955>
«Beau-Sejour»
HYERES. Av. du XV Corps
(VAR) [365]
Дорогой Роман Борисович,
На этот раз я не ответил сразу на Ваше милое письмо только потому, что оно пришло в разгар нашего отъезда. Хлопот и беспокойств было столько, что до сих пор не можем опомниться. Но, наконец, дело сделано и мы на юге: солнце, море и бесплатная крыша над головой. Очень рассчитываю, что очухаюсь здесь после парижской жизни, бывшей в последнее время, мягко выражаясь — непереносимой…
Хорошо. Все-таки я еще только начинаю двигать руками и ногами, так что не судите строго это первое послание. Не хочу откладывать. Во-первых, я, по-видимому, так и не спросил — в беспамятстве — чем Вы были больны? И прошло ли теперь? И, конечно, искренне извиниться (потому что, сами должны это знать, несмотря на наши глупые стычки, что я — мы оба — Ваши настоящие друзья и не сомневаемся — фактами подтверждено — в «взаимности» с Вашей стороны) — что писал Вам так, когда Вы хворали. Но passons*: «если надо объяснять, не надо объяснять»