- Наивняк! Твою мать! Столько лет в ментовке - и такой наивняк! - поразился Рябоконь.
- В чем дело? - обеспокоился Лисицкий.
- А в том, что дело у Тальвинского отобрали. В том, что через полчаса после твоего отъезда сюда позвонили из управы и дали команду склад сегодня же распечатать, а все материалы - на стол руководству. Потому как уже обком подключился. И сама Панина, надо думать, с минуты на минуту будет здесь - вызволять Богуна. А вот не она ли, кстати?
Голоса во дворе стали более явственны, и среди них действительно прорезался знакомый хрипловатый тенор.
- Чего ж молчал-то?! - Лисицкий опрометью рванул в оставленный кабинет.
Увы, Богун сидел в той же позе над тремя разбросанными листами бумаги, на одном из которых значилось: "Хочу чистосердечно признаться...", на другом - "Уважаемые товарищи! Я, Богун Аристарх Леонидович, готов рассказать о фактах с моей стороны". Слово "моей" было зачеркнуто и вновь надписано сверху. На третьем листе было узорчато, со старанием выведено "Явка с повинной". Рядом красовалась дважды обведенная виньетка.
- Что это?!
- Да не знаю я как писать, - Богун тоже прислушивался к усиливающимся голосам за окном. - Вот думаю, с чего начать положено. Может, продиктуете?
- Пиши, дефективный, - Лисицкий в отчаянии от совершенного промаха придавил пальцем листок со словами "Явка с повинной". - По наущению директора КБО Паниной с целью создания излишков я... Ну?!
- Щас, щас, - засуетился Богун. - Вот в туалет бы.
- На параше сходишь. Пиши, ублюдок!
Поздно: входную дверь распахнули.
- Где Лисицкий? - с порога потребовала Панина. - Чего он от меня, как девица от члена бегает?
И тут же, увидев обоих через приоткрытую дверь, стремительно пересекла "предбанник".
Нагнувшийся над закаменевшим Богуном Лисицкий безнадежно распрямился - явка с повинной не состоялась.
- А! И этот здесь, - Панина мгновенно оценила ситуацию. - Ну что, злодей Николай Петрович? Не заставил еще моего дурачка себя оболгать? А то ведь я тебя знаю: пыточные клещи небось всегда наготове.
- Ты своих так муштруешь, что они тебя больше любых пыток боятся, - огрызнулся Лисицкий.
- Я им ничего не подписал, - гордо доложил возрождающийся к жизни Аристарх Богун.
Лисицкий злорадно расхохотался.
- Я ж говорю - дурачок, - зыркнула на кладовщика Панина. - Ступай в машину - склад открывать надо. Расселся тут!
- Так я чего? - Богун неуверенно приподнялся над стулом. Ровно настолько, чтоб не рассердить невзначай Лисицкого.
- Пошел вон, - мрачно подтвердил приказание оперуполномоченный.
- С кем приходится работать, - ужаснулась Панина, брезгливо пнув под зад прошмыгнувшего мимо завскладом.