- Ты, брат, альфонс!
- Это в порядке служебной аттестации?
- Ну, точно! - Сутырин даже головой покачал: и как это такая очевидная мысль раньше не приходила? - И ведь что обидно? Сам же таким и взрастил. Ты сколько лет в управе просидел?
- Восемь.
- Во! И все подо мной. Я ж, как квочка, охранял вашу гребаную процессуальную независимость. Думаешь, на меня никогда не давили? Ого-го! - он постучал кулаками по столу. Вообще руки, да и все тело этого увесистого, с животиком человека непрерывно совершали такие быстрые финты, что только по ним и можно было угадать в нем бывшего дриблера баскетбольной сборной города. - Это для вас я фигура. А там!.. Об какие только ковры меня мордой не возили! А до вас разве докатывалось? Вот скажи, был случай, чтоб я кому-то диктовал?
- Не было.
Все, что говорил Сутырин, было правдой. Он мог бы сказать и куда больше. Например, когда против одного из следователей прокуратура возбудила уголовное дело о взяточничестве, Сутырин, несмотря на начичие косвенных доказательств, единственный из руководства не поверил и не отступился. Напротив, рискуя окончательно поломать и без того натянутые отношения с облпрокурором, бросился в Москву по старым связям и добился-таки своего: дело приняла к производству прокуратура республики, и через три недели все обвинения порушились, как костяшки домино. Кажется, после этого случая получил Сутырин лестную кличку "батяня".
- А было, чтоб?..
- Не было, - Андрей не сдержал улыбку.
- Вот ты и получаешься гад после этого, - Сутырин уличающе, словно доказал трудную теорему, с чувством прихлопнул плексиглаз, отчего карандашница в левом углу подпрыгнула, и он, даже не скосившись, привычно поймал ее в воздухе. - И чего своим упрямством добился? Дело и без тебя закончили, как надо. А где ты сам теперь? Что-то мне тебя не разглядеть. Ау, бывший важняк Тальвинский, где вы? - он заглянул под стол. Злорадно рассмеялся. - То-то. И генерал твою фамилию на дух не переносит. И аттестацию какой раз прокатывают. А сделал бы как просили: и сам был бы на месте, и для дела польза. А говоришь, нет целесообразности... Да успеешь!
Через его голову Тальвинский поглядывал на циферблат настенных часов с кукушкой - эксравагантная прихоть хозяина кабинета.
- Догадываешься, почему в аттестации отказали? - Что ж тут хитрого? Холуи - народ чуткий. Помнят, что из управы в свое время меня меня по личному указанию генерала выкинули. Это у меня, как вы знаете, не в первый раз. Так что начинаю даже получать эдакое мазохистское удовольствие.
Деланная его разухабистость Сутырину не понравилась.