- Даю вводную, - объявил Лисицкий. - Наше преимущество: мы знаем, что некая преступная группа ворует сырье с химкомбината, украденное перерабатывает в изделия и реализует через горпромторг. Предполагаем также, что переработка происходит в КБО, затем "левая" продукция списывается через уценки на Центральном складе. Наш минус - мы не уверены точно, что это именно так, и во всяком случае понятия не имеем, когда и по каким актам все это вершится. Отсюда - ставлю задачу: в споры и политдиспуты не вступать. Ходить, околачивать груши и приглядываться.
По поскрипывающей дощатой лестнице оперативники поднялись на площадку второго этажа, на которую выходили две обитые дермантином двери. Из правой с табличкой "Побегайло. Один звонок" нестерпимо тянуло прогорклым салом.
Они нырнули в левую дверь, за которой открылся длинный прохладный коридор комбината бытового обслуживания.
Не отвлекаясь на шум голосов и стрекот машинок, Лисицкий дошел до последней слева двери, без стука толкнул и, лишь шагнув внутрь, произнес:
- Разреши?
Он, а за ним Виталий оказались в неуютном кабинете. Из мебели здесь были лишь стол напротив двери, рогатая вешалка в углу да три стула, на одном из которых стоял маленький сейфик. С некоторой натяжкой к мебели можно было отнести и округлую побеленную печь.
- Чего гремишь? - хозяйка кабинета - породистая, лет сорока женщина с властным загорелым лицом - с досадой оторвала голову от бумаг. - Итак дом скоро рухнет.
- Похоже, опять не вовремя.
- А когда вы вовремя-то бываете? Садитесь, раз притащились, - она требовательно оглядела Мороза.
- Наш сотрудник, - представил Лисицкий, фамилии впрочем не называя. - А это сама Маргарита Ильинична Панина, директор и царь здешних мест. Попросту - богиня.
- Считай, что дневную порцию комплиментов отвесил, - вяло поблагодарила Панина. - Выкладывай, чего пришли. Не на коленки ж мои пялиться.
Застигнутый с поличным Виталий зарумянился, чем доставил хозяйке нескрываемое удовольствие.
- Скажи, пожалуйста, какие среди вас еще встречаются, - подивилась она.
- Душно тут у тебя, - Лисицкий ослабил навороченный узел широкого, по последней моде галстука.
- Это когда пригреет. Зимой в шубе сижу.
- Ничего. Слышал, скоро в горисполкоме, в кресле председателя, греться будешь.
- А, и ты об этом. Вот уйду, план тянуть перестану, тогда все оцените.
- Да я-то ценю.
- Да? Что-то не замечала
- Работа у меня такая, чтоб никто ничего не замечал.
- Знаешь что, милый? - Панина собиралась сказать что-то резкое, но передумала. - Иди-ка ты заливай все это малолеткам из моей бухгалтерии. Они байки про вашу опасную службу очень любят.