- Игорь Викторович! Склады опечатаны законно. По этому делу получены доказательства причастности к хищениям крупных хозяйственных руководителей. В первую очередь - Слободяна. Возможно - и нынешнего директора КБО Паниной.
- Да не директора вшивого КБО, а председателя горисполкома! - в ярости перебил Сутырин. - Только что на сессии горсовета утвердили. Она тревогу и подняла. И теперь лично от первого секретаря обкома поступило указание немедленно распечатать склады. Ваше счастье, что генерал сегодня в Москве и указание передали непосредственно мне. Словом, так, Чекин. В свою веру обращать я тебя не буду. Как говорят мудрецы, не мечи бисер. Дальше знаешь. Посему слушай приказ. С этой минуты никаких следственных действий! И готовь уголовное дело для передачи нам в управление. К понедельнику. Будем выправлять ситуацию. Тогда к приезду генерала смогу доложить, что инцидент исчерпан. Это все, Аркадий Александрович, что я теперь смогу для тебя сделать.
- Выправлять - это значит, опять "рубить концы"? Игорь Викторович! Там же такие роскошные выходы появились. То, что за КБО зацепились, - всего лишь ручеек. По существу мы вышли на планомерное обекровливание химкомбината. Не пресечем, комбинат просядет. Пятнадцать тысяч человек окажутся на улице. Скажу больше! Перед нами система. Если сейчас ее не перекрыть, завтра из-под нас страну вымоют! Да и склады все равно опечатаны. Чтоб закрепить, осталось инвентаризацию, обыска и допросы провести. Дайте хоть до понедельника время. На другом конце провода установилось озадаченное молчание: впервые за время совместной работы голос ироничного Чекина дрожал от волнения.
- Так что, Игорь Викторович?
- Повторяю для особо непонятливых! Ни одного следственного действия! Ты понял, у кого все на контроле? Насчет складов тоже не беспокойся. Начальник УБХСС уже дал команду котовцам - так что сегодня же распечатают за милую душу. Вопросы есть?
- Есть. Куда катимся-то?
- Отвечаю: пошел вон...Ты еще здесь? - послышалось через несколько секунд.
- Да вот колеблюсь, в какую сторону бежать.
- Стоять на месте. Вот что, Аркаша, думал неожиданно удивить. Но теперь, гляжу, не до сюрпризов. Я себе еще одну должность зама пробил. Под тебя. С генералом согласовано. Так что христом Богом - не подставляйся!
И полковник Сутырин отсоединился.
5.
Рябоконь беспокойно выгуливался по "предбаннику", с раздражением вслушиваясь в нескончаемое журчание из-за прикрытой двери внутреннего кабинета. В кабинете этом Виталий Мороз допрашивал нервного, верткого человечка - заведующего Первым складом КБО Аристарха Богуна. Допрашивал, что называется, на совесть: иногда подсаживался к Богуну, и тогда голос его звучал доверительно и сочувственно. Потом, когда малюсенькая и острая, будто спичечная, головка Богуна склонялась так низко над столом, что жидкие жирные волосы начинали салить стекло, Мороз вскакивал и с видом окончательной решимости вскрикивал: "Довольно с меня! Если вы окончательно решили сесть в тюрьму, так чего я-то стараюсь, отговариваю!?".