На центральной улице плавился огромный колокол, упавший с горящей деревянной церкви в самое пекло пожара.
Мальчишки пробрались к набережной. Но дальше двигаться было невозможно. Здесь улицы еле вмещали красные пожарные телеги с большими бочками, телеги горожан с ушатами и прокопченными кадками, вытащенными из домашних бань. Мужчины, женщины, старики, дети таскали ведрами воду из колодцев.
А если бы подняться в темное от пожара небо, можно было бы увидеть, как в это время по тракту уходили из города кареты, коляски, повозки…
— Николашка, смотри, окна бьют! — весело кричал Второв, показывая на дом, к которому подбиралось пламя.
Хозяева дома выкидывали в выбитые окна перины, подушки, одежду, мебель. Толпа смыкалась возле этого дома. Потом дом охватывало пламя. Он горел. Сгорал и весь домашний скарб, выкинутый из окон. И толпа передвигалась к следующему дому.
Николушка поднимался на носки, чтобы лучше видеть. Но впереди была толпа. Позади — испуганная морда коня, впряженного в легкую таратайку с пустым ушатом.
— Васятка, смотри, кошка! — с ужасом крикнул Николушка, увидев огненный клубок, метнувшийся в толпу.
Испуганный конь рванулся, поднялся на дыбы и с громким ржанием опустил копыта на мальчика, подминая его под себя.
Окровавленного, бесчувственного Николушку принесли домой.
Сбежалась вся людская. Кто-то распорядился послать за лекарем.
Мальчик не видел иссиня-белого лица нянюшки Феклуши, обезумевших ее глаз, не слышал хриплого, отчаянного крика:
— Сыночек мой! Кровинушка моя!
Присутствующие опускали глаза, старались не глядеть на стоявшую тут же барыню.
Поправился Николушка скоро. А нянюшки Феклуши в барском доме с тех пор не стало.
— Где нянюшка Феклуша? — спросил Николушка у стряпухи, появляясь в людской сразу же, как только лекарь позволил ему встать.
— Уехала твоя нянюшка.
— А когда приедет?
Рыхлая стряпуха, в белом платке, в белом фартуке, значительно поглядела на мальчика и ответила:
— Барыню спроси. Она лучше знает.
— Маманя, когда приедет нянюшка Феклуша? — спросил Николушка у матери.
— Она навсегда уехала.
— Навсегда? — Слезы покатились из глаз мальчика. — Я не хочу, чтобы навсегда. Мне надо нянюшку Феклушу!
Он схватил мать за оборку рукава и с отчаянием и злостью начал рвать ее.
Николушка чутьем угадывал нелюбовь матери к Феклуше, догадывался, что именно она отослала няню из дома.
Это было первое горе Николушки. Сколько слез пролил он в тишине своей спальни, перед сном вспоминая ласковую нянюшку, ее увлекательные сказки.
Еще через два года произошло одно знаменательное событие.