Резар скомандовал, чтобы Эгзон заглянул в дверной проем. Наемник выглянул и снова спрятался за углом. Выстрелов не последовало. Единственный охранник лежал у самого входа, разглядывая стеклянными глазами потолочные светильники. За ним человек тридцать, в основном мужчины старше среднего возраста, отпрянули назад, подальше от входа, и стояли в бессилии и растерянности. Кто-то лежал на полу. Кто-то сидел, держась за голову. Но сопротивляться они были не готовы. Им было просто нечем.
Боевики вошли в зал.
Сминающаяся под весом наемника упругая подошва туристического ботинка поглощала звук шага, но легкое шуршание оставалось, что не могло не раздражать. Лоренк понимал, что его слышат, но летать по воздуху он еще не научился.
Какой-то мужик лет тридцати, в фисташковом костюмчике, несмотря на жару, внезапно выскочил из дальнего дверного проема и, стоя во весь рост на фоне торцевого окна, стал пулять в боевика из чего-то легкого и маленького, пытаясь стоять боком, как на дуэли, и при этом приподниматься на носки, наверное, для того, чтобы стать тоньше.
Короткая очередь отбросила тело на находящееся за ним окно. Пули пробили бедолагу насквозь. Он взмахнул в полете руками, пытаясь удержать уже бесполезное равновесие, не понимая, как же так произошло, что он больше не может стоять на земле. Хотя бы на носочках.
Стекло крошилось, стрелявший – наверное, сотрудник, а может, в гости зашел – стонал. Остатки стекла впились ему в спину, и кровь потоком полилась из порезанного и расстрелянного тела по подоконнику вниз и далее по батарее к полу.
Подняв более ненужный дерзнувшему ДМП – дамский мелкокалиберный пистолетик, – боевик вернулся к своим.
Ознакомившись с лицами лежащих раненых и убитых, Резар построил вдоль одной из стен напротив вытянутого овального стола, стоящего посередине, тех, кто был в состоянии передвигаться. Убедившись в том, что мэра среди заложников нет – он просто знал благодаря инструктажу и фотографиям, кого надо искать, – зачинщик террора почувствовал прилив новой волны бешенства.
– Где Янкович? – спросил он у маленькой пожилой женщины с кудряшками, в серой юбке и строгой блузке.
– Не знаю, – испуганно ответила она и тут же рухнула на пол, забрызгав мозгами свежую краску на стене. Швейцарский инструмент в натренированной руке лишь слегка разогрелся.
Следующим был хватающий губами воздух, видимо, от сердечного приступа, пузатый мужчина в очках.
– Крыса, – прокомментировал внешность гражданского Эгзон.
Думая, что поступает благоразумно, пузан, не дожидаясь идентичного вопроса, сообщил, что мэр, вероятно, у себя в кабинете на третьем этаже.