— Сон не принес тебе отдыха. Мне очень жаль.
Савидж протер глаза.
— А каким, по-твоему, он мог быть, если Рейчел меня трахнула?
Акира присел на краешек кровати.
— Она попросила меня понаблюдать за коридором. Сказала, что вам предстоит конфиденциальный разговор.
— Да уж более конфиденциального не придумаешь, можешь мне поверить.
— Детали меня не интересуют.
— Да она и так все тебе сама рассказала.
— Ничего она не рассказывала. Только пригласила потом снова вернуться в номер, вот и все. И сразу же ушла к себе. Насколько я понимаю, она сейчас спит.
— Ей повезло больше, чем мне.
— Меня совершенно не касается то, что произошло между вами. Ты вел себя безупречно.
— Ну да, ну еще бы.
— Ясно, что ты страшно нравишься нашему принципалу. И если будет позволено мне сказать, она тебе тоже нравится.
— То, что произошло сегодня вечером, совершенно недопустимо.
— В обычных обстоятельствах, да, — сказал Акира. — Но наши нынешние обстоятельства вряд ли можно назвать обычными. Ты чересчур строг к себе… Ты запуган и…
— Это не оправдывает моего поведения. Ты ведь тоже испытываешь страх, но тем не менее держишь себя в руках.
— Мои национальные традиции предписывают скрывать отчаяние, и столько лет меня воспитывали в этом духе, что… Позволь кое-что тебе рассказать. — Акира на мгновение умолк. — Во время Великой восточноазиатской войны мой отец служил в авиации. Был пилотом.
Савидж недоуменно взглянул на своего собеседника.
— У вас принято называть ее Второй мировой войной, — пояснил Акира. — После капитуляции моей страны отец вернулся домой и обнаружил, что его родного города больше не существует. Этот город назывался Хиросимой. Его родители, жена, двое детей — все погибли от атомной бомбы, сброшенной вашей страной. Многие годы он горевал, не в силах примириться с утратой. Единственной отрадой для него было восстановление Японии, в котором он принимал посильное участие. Великолепный механик, он переделывал военные самолеты для гражданских нужд и вскоре достиг финансового благополучия. Потом снова женился. Я оказался единственным ребенком в семье, потому что моя мать — его вторая жена — во время взрыва атомной бомбы находилась неподалеку от Хиросимы и подверглась атомной радиации. Вскоре она умерла. Горе отца было просто невыносимым. Он выжил только благодаря тому, что всю оставшуюся жизнь посвятил мне.
Акира на секунду прикрыл глаза.
— На Японию так часто обрушивались стихийные бедствия — тайфуны, цунами, землетрясения, что фатализм стал общенациональной чертой характера, а безопасность — общенациональной одержимостью. Отец не уставал повторять мне, что коль скоро нам не дано предотвратить бедствия, то и дело обрушивающиеся на нашу многострадальную родину, то мы, по крайней мере, должны научиться стойко и с достоинством выносить любые удары судьбы. Поэтому он отдал меня в ученики самому строгому сэнсэю