— Твой сын.
Женщина закричала:
— Нет, пожалуйста, не надо…
Ее крик становился все громче, пронзительнее, отчаяннее.
По ступеням лестницы из подвала загремели шаги. Рослый старик в рубашке с закатанными рукавами, с руками работяги ворвался в кухню. Седой, с поредевшими от старости волосами, с темными, характерными для больной печени пятнами на лице. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел довольно крепким и сильным.
— В чем дело, Глэдис? — воскликнул старик, обращаясь к жене.
Женщина, бледная от страха, стояла молча, прислонившись спиной к столу возле раковины. Прерывисто дыша, своим костлявым трясущимся пальцем она указывала на Савиджа.
— Кто ты, черт побери, такой? — заорал мужчина.
— Френк, он говорит… — У нее перехватило дыхание. — Зашел прямо сюда. Перепугал меня до смерти. Назвал меня… Он думает, что он — наш сын.
Щеки старика сделались красными от гнева. Он рванулся к шкафчику, рывком выдвинул ящик и вытащил молоток.
— Во-первых, да будет тебе известно, приятель, что наш единственный сын умер двадцать лет назад от кистозного фиброза. — Он взметнул молоток вверх и двинулся к Савиджу. — А во-вторых, у тебя есть всего семь секунд, чтобы унести отсюда свой поганый зад, пока я не размозжил тебе башку и не вызвал копов.
Савидж поднял вверх руки. У него свело живот, словно в нем гнездился клубок змей. Он не мог преодолеть сковавший его ужас.
— Подождите, послушайте меня. Происходит нечто чудовищное. Вы заблуждаетесь. Позвольте же мне объяснить.
— Происходит нечто чудовищное, говоришь? А ведь и правда: ты ворвался в мой дом, до смерти напугал мою жену. Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, обещаю тебе: произойдет нечто еще более чудовищное.
Женщина рванулась к висящему на стене возле холодильника телефону.
— Подождите! — крикнул Савидж.
Она нажала три кнопки.
— Пожалуйста! Выслушайте! — взмолился он.
— Полиция! Срочный вызов!
— Убирайся! — заревел мужчина.
Чтобы избежать удара занесенного над ним молотка, Савидж отпрянул назад, ударившись спиной о дверную ручку, и вдруг понял, что не в силах шевельнуться от страха.
И от обуявшего его ужаса.
Потому что коренастый мужчина, который сейчас шел на него с молотком, был его отцом, не тем, каким он запомнился Савиджу с детства, каким он был за несколько часов до того, как застрелился, а таким, каким бы он стал, будь у него шанс состариться. Савидж узнал ямочку на квадратном подбородке, небольшую щель в нижнем ряду зубов, шрам на тыльной стороне правой руки.
Женщина, дрожа от страха, бормотала по телефону адрес.
— Не-ет! — закричал Савидж. — Вы же мои родители! Я же ваш сын!