Он помахал рукой компании, сидящей за одним из столиком, и направился к ним. Савидж сорвался с места и, лавируя в толпе, бросился к нему.
— Мак!
Светловолосый красавец остановился в недоумении, стараясь определить, кто его окликнул.
— Мак, — повторил Савидж, протягивая ему руку. — Как дела?
Мак смотрел на него во все глаза, ничего не понимая.
Савидж старался развеять возникшую неловкость, пустив в ход свою самую дружелюбную и обаятельную улыбку.
— Да в чем дело? Мы вместе прошли через столько тяжелых испытаний… Неужели ты не узнаешь меня?
— Узнаю ли я? — Мак, нахмурившись, продолжал смотреть на Савиджа, но, видимо, никак не мог его вспомнить.
«Нет! — в отчаянии подумал Савидж. — Только не это! Не ужели опять то же самое?» Он почувствовал свинцовую тяжесть в теле, дурноту, подступившую к самому горлу, и пустоту в желудке. Руки и ноги онемели.
Мак фыркнул и повернулся, чтобы уйти.
Савидж заступил ему дорогу.
— Подожди. Пожалуйста. Ты что, в самом деле?..
— Говорю же тебе, что получил, получил деньги. Черт бы тебя подрал, держи свою двадцатку. И отвяжись от меня. Давай вали отсюда.
Савидж растерянно смотрел на деньги, которые Мак совал ему в ладонь. Голова закружилась.
— Но…
И Мак решительно направился прочь.
— Ты же мне ничего не должен… — Савидж в полном недоумении побрел за Маком следом. — Что все это значит?
Мак остановился, наклонился к уху Савиджа и прошипел:
— А вот это действительно неплохой вопросик. Что ты здесь делаешь? Ты что, Дойль, совсем спятил? Ты что, забыл, что нас не должны видеть вместе?
— Что?
— Убирайся.
— Но…
Из последних слов Мака он расслышал лишь следующее:
— Жди меня в проулке за углом. Через пятнадцать минут.
Савидж моргал, ничего не понимая, Мак тем временем добрался до столика, за которым сидели его приятели.
— Этому парню я задолжал как-то двадцатку, и он решил, что я хочу ее зажилить. Вот так и играй с подобными типами в карты, — донеслись до Савиджа слова Мака.
Шум голосов в зале внезапно показался Савиджу невыносимо громким, а пронизанный дымом воздух — тяжким. Он ощутил себя в ловушке, у него было такое чувство, будто его сгибают в бараний рог, вытягивают из него внутренности. Спазм затруднял дыхание. Он подал знак Рейчел и Акире, чтобы они шли к выходу.
Сумерки сменились темнотой. Оказавшись на шумной, многолюдной улице, Савидж все еще не мог прийти в себя и только молча покачивал головой.
— Он назвал меня Дойлем, — сказал он наконец.
Рейчел испытывающе посмотрела на него.
— Значит, он все-таки тебя вспомнил?
— Нет, ты не поняла. Мое настоящее имя не Дойль. Зачем он?.. О, черт, неужели у меня даже имя украли и дали взамен другое? — В висках стучало. — Да кто же я такой?