— Не любовь? И не будущее? — спросила Рейчел.
— Не надо надеяться на будущее.
— Но не прошлое же?
— Акира, наверное, ненавидел прошлое. Токугавский сёгунат. Судя по тому, что я знаю о Токугавском режиме, это был фашистский режим. Жесткая система подчинения от сёгуна к даймё, и так далее… Акира страстно желал изменить настоящее.
— А чего страстно желаешь ты?
— Тебя.
Ярко разгоревшееся пламя фонаря стало постепенно уменьшаться.
— В Греции, после того, как мы тебя спасли, я спросил Акиру, сможем ли мы стать друзьями… Но он отверг мое предложение.
— Из-за прошлого. Ведь он был закодирован. И ты был…
— Гайдзином.
— Но он тебе нравился.
— Да.
— Я должна взревновать?
— Нет. Наша жизнь была совершенно иного свойства.
— Могу ли я его заменить?
— Нет. — Савидж приосанился. — Ты — единственная в своем роде. Я буду всегда тебя боготворить.
— Всегда?
— Я знаю, что именно ты хочешь сказать.
Рейчел нахмурилась.
— Не стоит быть столь самонадеянным.
— «Авраам…»
Тут Рейчел улыбнулась.
— Ты действительно знал.
— Так что же нам делать? — спросил Савидж. — Хэйли умолчал об этом, но твой муж тоже был причастен к их плану.
— Что?! — Рейчел побледнела.
— Именно так. Акира и я. Нас обоих послали на Миконос. Чтобы мы встретились, спасая тебя. Япония для Японии. Очень мило. Но Японии не нужна нефть. Для этого нужны корабли. Я думаю, что твой муж заключил с Японией выгодную сделку. Вот почему нас с Акирой отослали на Миконос. Так как твой муж был вовлечен в заговор, его усадьба стала идеальным местом для нашей с Акирой встречи.
— Так, выходит, он избивал и насиловал меня по политическим мотивам?
— Насколько я себе представляю, он делал это…
— Ох, — вздохнула Рейчел и крепко прижалась к Савиджу.
— Потому что ему это нравилось. Развлечение в промежутках между занятиями бизнесом.
— Итак…
— Я думаю…
— О чем?
— О том, что мне следовало бы его убить. Иначе он будет преследовать нас.
Рейчел в ярости замотала головой.
— В чем дело? — удивился Савидж.
— Хватит убийств! Их и так было чересчур много! До черта!
— Но он очень гордый человек.
— Мы — тоже.
— Тогда какой же у нас выход?
— Ты как-то упомянул о пляже возле Канкуна.
— Где бы мне хотелось…
— Заняться со мной любовью?
— Если честно, мне бы хотелось заняться этим прямо сейчас.
— Несмотря на обрушившееся на нас горе?
— Именно поэтому. В намять о… в знак торжества… жизни… Это единственное, что у нас есть. Насколько я понял, мое прошлое — сплошная ложь. И тем не менее я предпочитаю ложь правде. А будущее?..
— Надо верить в него.
— Но вера абсурдна, как там говорится в твоей любимой цитате?