— Это обезболивающее, — пояснил подошедший к нему доктор Хамилтон. — Демерол.
Савидж смежил веки, давая тем самым понять, что все понял; он прекрасно помнил, что кивок головой причиняет страшную боль. Но, с другой стороны, боль была даже полезна. Благодаря ей все происходящее воспринималось необыкновенно ясно.
У его кровати имелись поручни. Справа на металлическом штативе была укреплена капельница с какой-то желтой жидкостью.
— Что это? — спросил Савидж.
— Парентеральное питание, — ответил врач. — Ведь вы находитесь здесь уже пять дней, а обычным способом мы вас кормить не могли.
— Пять дней? — Голова Савиджа пошла кругом.
Проясненное болью сознание воспринимало и другие факты.
Он обнаружил, что не только на голове у него была марлевая повязка, но и руки и ноги были в гипсе.
А врач — почему вдруг он сейчас заинтересовался внешностью врача? — лет сорока, блондин, с веснушками на щеках.
— Насколько я плох? — На лице Савиджа выступила испарина.
Врач заколебался.
— Ваши руки и ноги перебиты в нескольких местах. Вот почему мы ввели катетер. С закованными в гипс конечностями мы не смогли бы добраться до вен на руках.
— У меня голова в бинтах?..
— Основание черепа у вас сломано. С правой стороны четвертое, пятое и шестое ребра — тоже.
Савидж внезапно осознал, что его грудь стягивают тугие жгуты. Теперь ему стало ясно, почему затруднено дыхание и почему во время вдоха его пронизывает боль.
Начал действовать демерол. Мучительная боль несколько поутихла.
Но наркотик вместе с болью притупил и ясность мыслей. Нет! Слишком на многие вопросы он должен получить ответы!
Он силился сосредоточиться.
— Это самые страшные раны?
— Боюсь, что нет. У вас отбиты почки. Разрывы аппендикса и селезенки. Внутренние кровоизлияния. Пришлось оперировать.
Несмотря на все возрастающую тупость от демерола, Савидж понял, что через пенис в мочевой пузырь введен катетер, трубка от которого выкачивает мочу в контейнер, подвешенный где-то в изножье кровати.
— Остальные раны, слава Богу, совсем ерундовые, я имею в виду многочисленные поверхностные ушибы, — заключил врач.
— Другими словами, меня оттрахали и высушили.
— Прекрасно, что вы не утратили чувство юмора. Это верный признак выздоровления.
— Жаль, что должен сдерживаться и не смешить вас, — смеяться больно. — Савидж прочистил горло. — Так, значит, несчастный случай?
— Вы до сих пор не вспомнили? — нахмурился врач.
— Это все равно что пытаться разглядеть что-то сквозь туман. Некоторое время назад… Да, вспомнил. Я был на Багамах.
— Когда это было? — быстро спросил врач. — В каком месяце?