"Ты чего здесь торчишь?"
"Да вот,- сказал я,- сижу..."
"За пособием пришел, что ль?"
"В этом роде".
Вальди выразил удивление, что давно не видел меня на рабочем месте.
"Если ты имеешь в виду редакцию,- сказал я,- то ее больше не существует".
"Накрылась?"
"В этом роде".
"Ну и хрен с ней! Я не об этом. Кстати, за тобой должок!"
"После отдам",- сказал я.
"Когда это - после?"
Мы еще немного потолковали. Прохвост сумел-таки после смерти нашего пахана окончательно закрепить за собою его прерогативы. Не знаю только, счел ли своим долгом взять на себя его заботу о нас. В это время на табло появился мой номер, замигал огонек над дверью.
"Я тебя везде найду!" - крикнул он вслед.
Выйдя из кабинета, я огляделся: коридор был по-прежнему полон страждущих; Вальдемар исчез; я спустился по лестнице в вестибюль, вышел на улицу, поглядел в обе стороны - дорога в мир была открыта. На углу я сунул три монеты в щель автомата, снял трубку и набрал номер. Я брел мимо вывесок и витрин, настежь открытых дверей кафе, кое-где столики снова стояли снаружи, кое-где за стеклами уже сияли шестиугольные звезды, близилось Рождество, была оттепель, всё еще продолжалось неопределенное время года. Навстречу мне постукивали каблуками женщины, маршировали мужчины в плащах нараспашку, плелись старухи, и на всех лицах играла, как солнце на поверхности вод, обманчивая весна; я шел без цели и направления, так мне казалось, так мне хотелось думать, шел, почти веселый, беззаботный, как этот город, по которому некогда брел юноша-монах в черном плаще с капюшоном и видел в небе над дворцами огненный меч возмездия, но до огня и пепла было еще далеко. В самом деле, времени было хоть отбавляй. Я вышел к скверу и удобно устроился на скамейке. Спиной ко мне, окруженный цепями, сидел на постаменте позеленевший бронзовый король.
Известно ли ей, кто это, спросил я Марию Федоровну, когда она опустилась на скамью рядом со мной.
Она покачала головой.
"Надо знать историю нашей новой родины",- сказал я наставительно, принял из ее рук аккуратно завернутый бутерброд, банку кока-колы, прочел, жуя и прихлебывая из отверстия, ученую лекцию.
Жестянка полетела в урну. Бледное солнце выглянуло из марли облаков. Я хлопнул себя по коленям. После этого началось длинное путешествие. Мимо старых, украшенных скульптурами и лепниной особняков, чугунных решеток и маленьких львов, сидящих, точно дети на горшках, на своих постаментах, мимо аккуратных безликих зданий, выстроенных на месте сгоревших и разбомбленных кварталов, мимо голых деревьев, где высоко на суках висели похожие на гнезда растения-приживалы, где сидели, задумавшись, черно-лиловые птицы, по мокрым песчаным дорожкам, где мальчишки мчались на карликовых велосипедах с красными флажками на длинных качающихся жердях бамбука за спиной, словно конные самураи.