Я провел несколько встреч с Беком, которые часто продолжались по нескольку часов, но ни одна из моих попыток не помогла мне добиться его одобрения постановлений по единому управлению войсками, которые собирался издавать Бломберг, или принять в расчет его возражения. Например, я приезжал к нему несколько раз с наброском первой директивы Бломберга «Мобилизационная и боевая директива для вооруженных сил», изданной окончательно летом 1937 г.; я отдал ему этот набросок для изучения и получил его обратно с многочисленными замечаниями на полях. Они в основном носили формальный характер, но ясно выдавали его сдержанное раздражение тем, что кто-то смеет издавать директивы для его армии. Когда он в конце сказал мне, что Генеральный штаб не намерен предпринимать какие-либо подобные «приготовления», как того требовал Бломберг по настоянию Гитлера, без сомнения из-за политической и стратегической оценки ситуации Генеральным штабом, то я изменил слово «подготовка» на «пересмотр», очень слабый компромисс, но единственный, который Бломберг явно просмотрел, когда он в итоге подписывал документ. Йодль и Цейтцлер, начальник его штаба, были тогда очень возмущены моей капитуляцией перед Беком.
На самом деле Генеральный штаб сухопутных сил продолжал держать эту директиву в сейфе и не предпринимал никаких действий. На Нюрнбергском процессе этому документу было уделено особое внимание и доклады Йодля и мой о его истоках были встречены лишь с сочувственным недоверием. В действительности тут не было ни плана Отто, ни планов Зеленый или Красный, а только крайне слабая защита наших границ на востоке и западе и приготовления к эвакуации подверженных опасности пограничных зон к западу от Рейна и к востоку от Одера. Чего мы с Бломбергом действительно боялись в то время, была вероятность санкций, о которых нам стало известно из итальянской кампании в Абиссинии. Они нависали над нами как дамоклов меч все время, пока наша программа перевооружения находилась всего лишь на стадии разработки; необходимо помнить, что у нас не было и армии в семь боеспособных дивизий, поскольку она была рассредоточена по рейху с 1 октября 1935 г., чтобы стать ядром для формирования новой армии в тридцать шесть дивизий.
В любое время наши соседи могли безнаказанно перейти наши границы и потребовать разоружения. Армия в то время не располагала ни танками, ни тяжелой артиллерией и, кроме того, была в недостаточной мере укомплектована стрелковым оружием; наш военно-морской флот не имел большого значения, а военно-воздушные войска еще только создавались с большими трудностями. Любой вид военного вмешательства мог быть осуществлен с легкостью. Никто не понимал этого лучше, чем Гитлер, и, учитывая эти опасности, он выстраивал свою внешнюю политику.