Из-за того, что импортные товары стали для большинства россиян недоступными, мы еще активнее стали развивать контакты с российскими производственными предприятиями, хотя и раньше пытались закупать как можно больше товаров в России.
Еще до августа 1998 года мы вели переговоры с некоторыми ритейлерами о возможной аренде площадей в наших будущих типовых центрах. Интерес к этому проекту выказывали многие действовавшие в России иностранные компании, в том числе Французская торговая сеть Carrefour. Однако после дефолта она, как и часть других предполагаемых арендаторов, закрыла свой московский офис. Поскольку сами мы никогда не занимались девелоперской деятельностью, мы поняли, что строительство торговых центров пока придется отложить. И стали делать то, что хорошо умеем, – то есть строить магазин ИКЕА, чтобы потом дополнить его торговым центром.
Моя семья привычна к переездам. Мы часто оказывались в странах, где у ИКЕА еще не было своих структур для помощи сотрудникам. Мы привыкли самостоятельно оформлять визы и разрешения на работу, искать себе жилье, обзаводиться машиной, телефоном и всем необходимым для обустройства быта в чужой стране. При определенном терпении, которое чаще всего приходилось проявлять моей жене, нам это практически всегда удавалось.
В России же это оказалось совершенно невозможным без помощи российских коллег, которые уже имели опыт прохождения всех этих запутанных административных лабиринтов. Моя семья всегда будет искренне признательна российским друзьям из закупочного офиса в Москве за помощь и поддержку.
Впрочем, моя жена Анна, которая всегда была культурным и социальным центром нашей семьи, довольно быстро освоилась в этом совершенно новом окружении. Старшая дочь, Линда, немедленно обзавелась друзьями в школе и чувствовала себя как дома.
Младшая, Майя, напротив, никак не могла привыкнуть и все время хандрила. Она всего пару лет изучала английский дома, в Швеции, а до этого, когда мы жили в Швейцарии, учила французский. Здесь она поступила в англо-американскую школу, где все предметы преподавались на английском языке. Кроме того, у нее день рождения весной, поэтому ее зачислили в класс на год старше, то есть ей пришлось нагонять программу. Иными словами, она была вынуждена в авральном порядке осваивать устройство кровеносной системы и дифференциалы по-английски. Она не все понимала, испытывала трудности в общении и чувствовала себя изгоем. Когда дома мы старались ее утешить, она с несвойственной ее возрасту мудростью отвечала: «Знаю, знаю – все будет хорошо, просто должно пройти немного времени, и я привыкну. А пока оставьте меня в покое и дайте погрустить!» Представьте, как тяжело это было слышать родителям. Но, как она и сказала, со временем и правда все наладилось. Когда чуть позже мы спросили, не хочет ли она вернуться обратно в Швецию, Майя уверенно отказалась. На это мы, собственно, в глубине души и рассчитывали.