Нокс (именно так звали нового Мастера) был очень рад подобному обороту дела. Он давно мечтал стать Мастером Поваром и не сомневался в своих способностях. Иногда, оставшись на кухне один, он надевал белый поварской колпак и любовался на себя в начищенную до блеска сковородку.
— Как поживаете, Мастер? — говорил он своему отражению. — Этот колпак вам очень к лицу, сшит как будто по вашей мерке. Надеюсь, и дела у вас пойдут недурно.
Поначалу дела и впрямь шли недурно. Нокс старался изо всех сил, а Ученик помогал ему. Мастер не раз исподтишка подглядывал за своим Учеником и многое перенимал у него, хотя ни за что бы в этом не признался даже самому себе. Время шло, приближался Великий Праздник, и Нокс все чаще стал задумываться о Большом Пироге. В глубине души он был очень обеспокоен. Конечно, он многому научился за эти семь лет, и у него получались вполне приличные торты и пирожные, но ведь Большой Пирог — совсем другое дело, его ждут так долго, что потом придираются к каждой мелочи. Да и судят не только дети; обычно для тех, кто приходил помогать во время Праздника, пекли пирог поменьше, но точно такой же, как большой. Каждому новому Большому Пирогу полагалось отличаться от предыдущего и удивлять всех чем-нибудь необычным.
Нокс считал, что самое важное для пирога — быть как можно слаще и затейливей, и он решил целиком покрыть его сахарной глазурью (она так хорошо удавалась Ученику). «Это украсит пирог и придаст ему волшебный вид», — думал Нокс. Он знал, что дети любят все сладкое и все волшебное. К волшебному, правда, быстро охладевают, а сладкое любят до старости. Нокс и сам был сластеной. «Постойте, постойте! Волшебный вид… Это наводит меня на мысль!» Вот так случилось, что Нокс решил посадить на верхушку Пирога куколку, одетую в белое, с волшебной палочкой в руке, на конце которой сияла бы звезда из фольги, а у ног ее написать розовой глазурью: «Королева Фей». Однако не успел он замесить тесто, как понял, что имеет весьма смутное представление о том, что нужно класть в Пирог. Нокс полистал старые книги с рецептами, оставленными прежними поварами, но, даже когда удавалось разобрать почерк, смысл написанного ускользал от него. О многих специях он никогда раньше не слышал, о других же просто забыл, и отыскивать их теперь было слишком поздно. Все же он решил, что Пирогу не повредят некоторые пряности, о которых говорилось в книгах: и тут, почесав в затылке, он вспомнил о старой черной коробке из нескольких отделений, в которой прежний Повар держал приправы для особых случаев. С тех пор как Нокс сам стал Поваром, она ни разу не попадалась ему на глаза, но теперь, поискав, он обнаружил ее в кладовой, на верхней полке. Но когда он открыл коробку, предварительно сдув с крышки слой пыли, то оказалось, что пряностей внутри почти не осталось, а те, что были, высохли и заплесневели. В одном из отделений в углу Нокс нашел маленькую звезду едва ли больше монетки. Она была совсем черная и казалась сделанной из серебра и покрытой патиной.