Когда Ураган наконец отступил, Кузнец поднялся и увидел, что Береза стоит нагая, ни одного листика не осталось на ней, она плакала, и слезы, как капли дождя, падали с ее веток. Кузнец погладил ее белую кору и сказал:
— Храни тебя бог! Чем я могу отблагодарить тебя?
Ладонь его услышала ответ дерева:
— Ничем. Уходи. Ураган преследует тебя. Ты чужой здесь. Уходи и никогда больше не возвращайся!
Когда он выбрался из расщелины, слезы Березы текли по его лицу, и он чувствовал их горечь на губах. А потом он долго брел по дороге; сердце его было полно грусти, и он решил, что больше сюда не вернется. Когда же он все-таки вернулся, не в силах бороться с собой, им владело лишь одно желание — попасть в глубь страны.
Наконец он все-таки нашел дорогу сквозь Внешние Горы и добрался по ней до склонов Внутренних Гор, высоких, отвесных и грозных. Он отыскал и тропу, по которой можно было взобраться, и вот наступил день, когда, едва сдерживая трепет своего сердца, он прошел через узкую расщелину и заглянул вниз, в Долину Вечного Утра (хотя он, конечно, не знал, что это она). Трава там куда зеленее, чем на лугах внешней части страны, а воздух так прозрачен, что, когда маленькие крапивники заводят свои песни на ветвях деревьев на другом склоне Долины, видно, как красные язычки трепещут в их горлышках.
Горы спускались в Долину длинными скатами, и Кузнец с радостным сердцем устремился вниз, следуя за пенящимися струями водопадов. Как только он ступил на траву Долины, до него донеслось пение эльфов, и у реки, на поляне, усыпанной лилиями, он увидел множество танцующих девушек. Он смотрел, очарованный, на их быстрые, грациозные движения, которые, казалось, никогда не повторялись, и вдруг шагнул им навстречу. Девушки замерли, и одна, совсем юная, с развевающимися волосами, в тунике с трепещущими складками вышла из круга и подошла к нему.
— Не слишком ли ты осмелел, Звездоносный гость? — сказала она, смеясь. — Разве ты не боишься гнева Королевы? Или, может быть, у тебя есть ее разрешение?
Кузнец смутился: она проникла в его безотчетные чувства. Ему и правда казалось, что Звезда у него во лбу давала право идти куда пожелаешь; теперь он понял, что ошибался. Но тут девушка снова улыбнулась и, взяв его за руку, сказала:
— Идем. Раз уж ты здесь, ты будешь танцевать со мной, — и ввела его в круг.
На мгновение ему дано было ощутить в себе, в своем теле всю стремительность, силу и радость необыкновенного танца. Это было так мимолетно! Вихрь замер. Они снова стояли друг возле друга. Девушка нагнулась и, сорвав одну из белых лилий, воткнула ему в волосы.