— Хадсон… — тихо начала она.
Хадсон Беннингтон устремил на нее сосредоточенный взгляд.
— Если тебе есть что сказать, Кендалл, то не молчи. Потому что я ведь могу и не угадать, — вкрадчиво проговорил он.
— Ты должен позволить мне… уйти… сейчас, — прошептала она, опуская глаза.
— Не должен, — твердо возразил он. — И не позволю, — добавил мягко.
Кендалл виновато моргнула и попыталась встать. Хадсон расплатился и встал вслед за ней. Он нагнал ее у дверей, и они вместе вышли из кафе. На улице он взял ее под руку.
— У вас с Таффи есть собака? — добродушно поинтересовался Хадсон.
— Да, его зовут Орландо, — ответила Кендалл. — Он сам к нам пришел и остался… Так же, как я, — взволнованно добавила молодая женщина.
— Толковый пес? — поинтересовался Хадсон.
— Возможно… Он глухой. И постоянно шмыгает носом, сколько его ни лечи. Но без него нам было бы не так уютно жить. Таффи со мной согласна.
— Итак?! — сказал Хадсон, неожиданно остановившись посреди тротуара и встав напротив Кендалл. — Что теперь? Можно, конечно, продолжать этот меланхолический разговор ни о чем…
— Или? — спросила Кендалл.
Кендалл Йорк сидела на мостике, медленно погружая одну, затем другую ногу в воду пруда. Она вновь не захватила купальник, поэтому придерживала длинный подол платья.
Молодая женщина пребывала в задумчивости.
Она не обдумывала что-то конкретное, но сосредоточенно, неторопливо и в то же самое время несколько отстраненно вглядывалась в свое отражение в воде. Ее лицо оставалось спокойным, хотя сердце переполняли самые разные мысли.
Она не думала в этот миг, как смотрится со стороны. Легкая полуулыбка осеняла алые губы и голова мечтательно склонена набок, взгляд устремлен в никуда, распущенные волосы разбросаны кольцами по плечам и спине, пальцы безотчетно перебирают ткань платья.
Она уже не задавала себе вопрос, влюбляться или нет, желать или крепиться, мечтать или отказаться… Она не сомневалась, что ее детская, незамутненная любовь к милому и нежному Джорджу навсегда останется вместе с ней. И что он, трепетное, застенчивое и прелестное дитя, никогда уже не станет жестким, опытным, самоуверенным мужчиной, каким был Хадсон Беннингтон.
— Я тут недавно перечитывал твоего друга Уильяма Шекспира, — осторожно вторгся в ее тишину Хадсон, словно чувствуя, что она думает именно о нем.
Кендалл поспешно накрыла ноги подолом платья, которое местами коснулось воды, но, казалось, ее это совершенно не волновало.
— И что он? — спросила Кендалл, посмотрев на Хадсона.
— Я мало что понимаю в высоких материях, но, когда дело касается девичьих прелестей, признательнее меня читателя не найти.