Когда за лесом спряталось солнце и между деревьями поползли ранние сумерки, дежурный объявил Корнееву и Опаре приготовиться к выходу в наряд.
— Как чувствуете себя, товарищ ефрейтор? — спросил сержант точно так же, как, бывало, спрашивал перед выходом на охрану границы.
Корнеев знал, что ефрейтор здоров, бодр и нести службу может, но уставной порядок в любых условиях соблюдал неукоснительно.
— Зер гут, господин унтер-офицер, — отчеканил Опара. — Только не принять бы мне вас в лесу за натурального гитлеровца. Скоро стемнеет… А эта паршивая одежка, знаете, как глаза намозолила? У меня на нее особый рефлекс выработался: стоить только побачить, и указательный палец сам спусковую скобу шукае.
— Смотря как на нее глядеть…
— Та я ж, товарищ сержант, це добре знаю… Глядеть надо через прорезь прицела прямо на мушку.
— А тут, товарищ ефрейтор, от нас прямая линия не всегда требуется. Тут врага распознавать надо не так по форме, как по содержанию. Вон как наш капитан того мотоциклиста.
— То ж капитан…
Самородов поджидал солдат в палатке. Для отдачи приказа он повесил над столиком из не струганных досок схему, где были старательно прочерчены лесные дороги и тропы. Тропа Озерная сначала шла просекой, затем опушкой, в точности повторяя все ее изгибы. В том месте, где лес рассекала главная проселочная дорога, она круто, почти под прямым углом, устремлялась к перешейку между озерами. За озерами проселок врезался в степь, а по его обочинам чернели аккуратные прямоугольнички — дома населенного пункта. Педантичный капитан с часами в руках высчитал, сколько времени потребуется на то, чтобы добраться до населенного пункта обычным и форсированным шагом и даже бегом, если потребует обстановка. Такие подсчеты он делал и раньше, и эта кропотливая работа, казалось, не только не тяготила его, но и доставляла удовольствие.
Заслышав шаги, Самородов еще раз взглянул на схему, одернул гимнастерку и встал у входа. Корнеев и Опара, давя в себе смех, возникли перед капитаном точно привидения, непривычно и как-то неуклюже держа на груди чужие автоматы с рожковыми магазинами и металлическими прикладами. При появлении бойцов в такой экипировке лицо начальника невольно поморщилось, но едва Корнеев начал докладывать о готовности наряда к службе, оно приняло строгое выражение, соответствующее данному моменту.
— Предстоящей ночью, — сказал капитан, стараясь соблюдать серьезность, — возможна выброска лазутчиков. Их приземление наиболее вероятно на восточном берегу озера Круглое. Ближе к перешейку… Вам следует расположиться у выхода тропы на проселочную дорогу. — Это место капитан показал на схеме. — Прослушивайте не только небо, ловите как гул моторов, так и шорох шагов… Лазутчиков подпустите к себе. Вы, Корнеев, окликните их по-немецки. На их вопрос ответите, что вы от Шустера. Переспросят — повторите точь-в-точь. Далее обещайте им провести к гауптману. Главное условие — сдать оружие. Будут сопротивляться — сошлитесь на строжайшее указание гауптмана. В конце концов пригрозите, нацелив автоматы. Конвоируйте по тропе.