* * *
К госпиталю я добрался когда уже рассвело и застал там непонятную посторонним суматоху. Столько благородных господ в красивой одежде и святых отцов, эта конура не видела и в день своего открытия. Многие из больных, не гнушаясь своим положением пациентов, выстроились в ряд, выпрашивая милостыню. Я тоже пристроился в конце очереди, подавали правда маловато. Зато было прекрасно видно и слышно происходящее. Так я выяснил, что ничего интересного найдено не было, что дело на особом контроле у большой тройки инквизиторов, что сегодня стражи покараулят в госпитале, а завтра им займутся инквизиторы.
— И уж они то точно разберутся со всеми этими… — недоговорив один из посетителей с отвращением посмотрел на выстроившихся вокруг крыльца бедняков.
— Совершенно справедливое замечание, — подхватил его собеседник. — Подумать только, я и не знал, что практически в центре города существует этот дикий рассадник преступности!
— Мерзость, — согласился молчавший до этого третий.
Мне всегда было интересно, неужели власть предержащие считают остальных тупым быдлом, неспособным понять элементарные намёки. Все эти псевдо мудрые слова, призванные запутать нас. Ежу понятно, что к завтрашнему дню в госпитале останутся только те, кто не может передвигаться, да и то вряд ли. С инквизицией побоялся бы встретиться и Спаситель, уж его то точно есть за что уволочь на костёр.
Ближе к обеду мельтешение бантов, башмаков, дорогих плащей, и шитых золотом камзолов — прекратилось. Я скользнул внутрь, на виду держа бессильно повисшую руку. В коридорах попадались серые невзрачные личности, похожие на помойных крыс, но меня не трогали. Видимо признавали за своего. Помимо них периодически встречались двойные патрули местной городской стражи. Только по дороге во внутренний двор, к колодцу, где была заначена часть моих средств, я насчитал около пятнадцати человек. Очень хотелось заглянуть в свою бывшую комнату, но я не рискнул. Вместо этого я проскочил дальше в ту сторону, куда местные предпочитали не ходить, там на полуразобранной мостовой сваливали одежду умерших. Её латали, стирали и отправляли в храм единого, где и распределяли по попрошайкам, погорельцам, нищим. Оглянувшись на вход и глухую стену, я отвалил в сторону крайний камень и начал руками расшвыривать землю. Несколько неприятных мгновений, когда я не мог нащупать тряпочный свёрток, потом облегчение когда приятная тяжесть перекочевала мне за пазуху. Осталось только покинуть помещение госпиталя, не напоровшись на стражу. Мне везло, мой противник постоянно запаздывал, вот и сейчас, успел выскочить на улицу и направиться в сторону нужного мне района. Вот тут удача чуть не изменила мне: длинная вереница солдат, разворачивалась в цепь отсекая площадь с любопытствующими от основной части города. Толпа волновалась и пыталась выплеснуться через края, вот какой-то мальчишка сумел вывернуться из захвата и припустил к переулку. Сухо щёлкнула тетива и тело потеряло центр тяжести, кубарем прокатившись пару метров, после чего застыло. После этого все как то пришипились, не рискуя вызывать неудовольствие солдат.