Ветер завывал. Домик скрипел, стонал и сотрясался. Волны захлестывали ступени. Элен втащила в комнату плетеные кресла и стол с веранды. Сама веранда возвышалась над водой, но Элен уже не казались преувеличенными опасения Синь-эй. Шторм не унимался, небо затянуло серой пеленой. Элен то и дело выглядывала в окно, беспокоясь, успеет ли Патриция вернуться до дождя. «Разумеется, она не потрудилась зайти домой за плащом и зонтиком. И сама заболеет, и Синь-эй простудит». Впрочем, о Синь-эй Элен не слишком беспокоилась — маленькая рыбачка привыкла сносить все капризы погоды; дети в деревне казались на редкость крепкими и здоровыми.
Элен снова подскочила к окну. Увидела то, чего и опасалась. Дымно-серое небо, косые струи дождя.
Элен в досаде хлопнула рукой по раме. Только Патрицию могло понести в горы в такую погоду.
Подсев к столу, она в сотый раз взяла верхнюю фотографию из стопки, поднесла к глазам. Затем в раздражении швырнула на стол. Патриция отсутствует как раз тогда, когда нужна!
В эту же минуту распахнулась дверь, и запыхавшаяся Патриция ввалилась в комнату. Волосы ее слиплись сосульками, рубашка и брюки потемнели от воды.
Элен схватила фотографию.
— Нет, ты только послушай! — воскликнули подруги в один голос.
Элен первая взяла себя в руки.
— Где Синь-эй?
— Я проводила ее домой. — Патриция выдернула из шкафа полотенце, вытерла волосы. — Чуть-чуть до дождя не успела. Бежала всю дорогу, спешила тебе рассказать.
Бросила полотенце, присела на край кровати. Элен скептически приподняла брови.
— Может, переоденешься?
— Успею. Ты только послушай.
Элен придвинула плетеное кресло, села в него, положила на стол фотографию — «рубашкой» вверх, скрестила руки на груди.
— Слушаю. Вы познакомились с лисами?
— В том-то и дело, что там никого не было. То есть лисы как раз были, а людей не было. Я просто с ума схожу.
— Знакомые твои исчезли бесследно? — спросила Элен без особого энтузиазма.
— В том-то и дело, что бесследно. Мы с Синь-эй обошли всю усадьбу. И не нашли пепелища!
— Там что, был пожар? — Элен никак не удавалось сосредоточиться.
Патриция зашипела от негодования:
— Я же тебе говорила! Мы полночи сидели у костра. На земле должен был остаться выжженный след.
— Кострище, а не пепелище, — машинально поправила Элен.
— Да, кострище. Так вот, его не было. Понимаешь — нигде. Сплошь — трава и палые листья.
— Значит, плохо искали.
Патриция взвилась с места.
— Плохо искали? Мы всю усадьбу из конца в конец шагами вымерили!
Она принялась стягивать мокрую рубашку, гневно бормоча: «Это называется, плохо искали. Полдня провозились. Чуть не на четвереньках ползали…» Элен слушала, постукивая носком туфли по полу. Сказала сердито: