— Погаси фонарь, — сказала Патриция. — Мы на вершине.
— Думаю, никого не спугнем — кроме парочки лягушек, — ответила Элен, но фонарик выключила.
Они остались в кромешной темноте. (Элен не преминула высказать свое мнение по этому поводу, хотя Патриция и не просила.) Стояли рядом, откинув капюшоны, изо всех сил стараясь что-нибудь разглядеть. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Дождь кончился, сквозь тучи смутно угадывалась луна. На фоне чуть посветлевшего неба вырисовывались очертания деревьев. Черная линия стены прерывалась в том месте, где когда-то были ворота.
— Войдем, — предложила Патриция.
— Переломаем ноги, — сказала Элен, вспомнив об аллее каменных фонарей.
— Хотя бы постоим в воротах, осмотримся.
Они долго озирались. Конечно, костра и в помине не было. И уж подавно не было ни людей, ни лисиц. Все живое попряталось от дождя. Тишину нарушал лишь шорох срывающихся с веток капель и доносившийся снизу гул моря.
— Возвращаемся? — бодро предложила Элен.
Патриции стало обидно. Впустую проделать такой путь!
— Подойдем к Павильону.
— Полагаю, можно включить фонарь?
Патриция не возразила. Они двинулись вперед, и Элен тотчас пожалела о своей уступчивости. Трава стояла высокая, пробираться было тяжело. Патриция хмуро подумала, что сегодня совершает глупость за глупостью. Она промочила ноги и подозревала, что мрачные предсказания Элен сбудутся. Вниз они спустятся, кашляя и чихая.
Редко и тоскливо звякал колокольчик под крышей пагоды. Луна на мгновение выглянула из-за туч и снова скрылась.
— Если ты намерена восхищаться Павильоном, плавностью линий и соразмерностью пропорций, — сказала Элен, — давай скорее.
Патриция смотрела на мокрые перила веранды. В эту минуту она вполне ощущала, что Павильон был местом ссылки и госпожа Ота здесь действительно томилась.
— Нет, какую силу духа надо иметь… — следуя совету, принялась восхищаться Патриция.
Элен неожиданно схватила ее за руку:
— Тише.
У Патриции оборвалось сердце. «Ночь, вокруг ни души, помощи не дозовешься». Замерев, прислушалась. Прошла секунда, другая. Ничего не происходило. С веток неторопливо осыпались капли. Других звуков она различить не могла. Элен спокойным движением поправила капюшон. Похоже, вовсе не была испугана.
— Ты что, — зашипела Патриция вне себя от злости. — Меня чуть удар не хватил.
Элен с силой сдавила ее руку, веля молчать, и погасила фонарик. Патриции снова стало страшно. Капли мерно ударяли по крыше Павильона. Звякнул колокольчик. Патриция вторично собралась рассердиться, когда услышала шорох. Так мог шуршать упавший с дерева лист Однако шуршание приближалось, становилось явственнее. «Шаги!»