– Ты с сахаром? – спросила Таня.
– А ты не помнишь? – Вадим Георгиевич, прищурившись, посмотрел на нее.
– Ну, мы же разводимся. Вернее – расходимся. Ты так и не был на мне женат. – Она пожала плечами.
– И ты считаешь, что в связи с этим я перестал пить кофе с сахаром?
– Ну, мало ли. Вдруг. В твоей жизни перемены…
– Что не имеет смысла менять – не имеет смысла менять никогда.
– Например?
– Например, кофе с сахаром.
– Вадим, ты всегда был демагогом.
– Я называю это риторикой.
– Ты невыносим.
– Это правда.
– Боже, ты согласился!
– Не ехидничай. Я всегда соглашаюсь с правдой.
Они мирно пили кофе на кухне. Никаких разводных страстей ни он, ни она не испытывали. Вадим вообще не любил продолжать что-либо дольше того, пока оно естественным образом длится. Почему-то считается, что закапывать надо только мертвецов. А с мертвыми чувствами можно продолжать жить, со временем принюхавшись к приторному запаху тления и не замечая трупных пятен тромбированной застойной мертвой субстанции, некогда снабжавшей живое.
А она… Что ж, ей было грустно. Но Татьяна понимала, что ничего не изменить. Не с ним.
Это внезапно началось на какой-то новогодней вечеринке три года назад, куда Вадим пришел со своей прежней женой, и плавно сошло на «нет» с течением времени. Она тогда хотела его. Он – хотел ее. Они получили друг друга. Просто чувства одного оказались менее жизнеспособны, чем такие же – другого. Потому что она хотела его и сейчас. Это извечная проблема парных игр. Тех же нард, к примеру. Один еще азартен донельзя, а второй бросает кости лишь по инерции. Вадим был не из тех, кто по инерции. Он сообщил Татьяне о своем решении, как только понял, что Света – это не просто партия. И не просто – серьезно. Света – это единственно возможное. Единственное то самое. Та самая. Жизнь. В которой он и она – звенья одной ДНК и не живут друг без друга.
Теперь он просто ждал. Еще в детстве он уловил сакральный смысл сказки о Царевне-лягушке и отлично понимал, чем грозит преждевременное сожжение «прежней жизни». Все должно пройти само. Она должна пройти через это сама. Чтобы, в конце концов, осталось только начало, не омраченное залежавшимися в шкафу скелетами. К тому же он, как никто другой, знал, чем опасны преждевременные роды чего бы то ни было. Неонатолог. Издержки профессиональных знаний.
– Странный Новый год. А ты помнишь тот, в который мы встретились? – Таня отвлекла его от мыслей.