Лаборатории были закрыты. Я несколько раз дернула ручку, постучала без энтузиазма, а потом отправилась в библиотеку. После выходки у ворот мне совершенно не хотелось дергать нити по пустякам. Лучше завтра попросить Рэма помочь мне. Или Ксиля — он телепат, должен чувствовать равейн.
Особенно таких, как Риан.
Немного сомневаясь в целесообразности сегодняшних поисков, я поднялась еще на два этажа вверх и осторожно потянула на себя двери библиотеки. Они отворились бесшумно.
Внутри горел свет и было тепло. Пост дежурного библиотекаря пустовал. Странное давление, блокирующее магию, здесь немного ослабело, и я с удовольствием воспользовалась возможностью безопасно полюбоваться на нити.
На колдовском уровне библиотека сияла. Нет, не так — она обволакивалась изнутри мягким светом, исходящим от силуэта в лабиринте стеллажей.
Эстаминиэль. Но не Риан.
Подстегиваемая любопытством, я быстро нашла дорогу к источнику сияния. Им оказалась немолодая полноватая женщина, читающая что-то с экрана ноутбука. Время от времени пухлые руки начинали порхать по клавиатуре, а потом равейна снова впадала в созерцательную задумчивость.
Когда я сделала шаг из темного коридорчика к ее креслу, женщина внезапно подняла на меня глаза — теплые, цвета черного кофе. Отсветы от экрана плясали на коротких волосах, покрашенных рыжеватыми «перьями», дробились в коричневых топазах серег…
— Здравствуй, Дэй-а-Натье, — произнесла Творящая из триады искусств. — Я тебя уже заждалась.
— Здравствуйте, госпожа Мелисса, — слабо улыбнулась я. — Рада вас видеть.
Сердце у меня екнуло от тревожных предчувствий.
— Присаживайся, — заботливо указала она на кресло, накрытое пледом. — Замерзла?
— Немного.
— Тогда немного горячего чаю тебе не помешает, — улыбнулась Мелисса, и от уголков глаз разбежались лучики-морщинки. — Поможет расслабиться. С мятой, с лимоном?
— С лимоном, — я осторожно присела на самый краешек кресла, хотя очень хотелось забраться с ногами и закутаться по уши в мягкий плед. Внезапный приступ беспокойства-озарения медленно отпускал, оставляя только неприятное послевкусие. Как будто огромная черная собака хотела цапнуть за ногу, зарычала — и вдруг передумала и улеглась у дверей, сверля глазами-плошками. — Но без сахара. Можно?
— Конечно, милая.
Мелисса составила ноутбук с коленей на столик и взяла блокнот. Черканула пару строк… А потом звонко, по-мальчишески, прищелкнула пальцами.
На столе появились две чашки с горячим-горячим чаем. Не тоненькие, фарфоровые, а как будто сбежавшие из дачного сервиза: большие, круглые, с яркими оранжевыми цветами. От чая исходил уютный и смутно знакомый с детства аромат, как будто в заварку добавили душистые смородиновые листья. Со дна медленно всплывали тоненькие кружочки лимона. С краю, на блюдечке, лежали куски коричневатого сахара.