А рыцарь, оттеснив конем тех, кто пытался преградить ему путь, направился прямиком к понтифику Петропавлу, сидевшему рядом с императором. И, соскочив с коня, стремительно опустился перед ним на одно колено.
– Униженно припадаю к стопам вашего святейшества, – с акцентом прочитал он по шпаргалке, зажатой в кулаке, – и, как ничтожный раб святой церкви, прошу о великой милости.
– Говори, – разрешил понтифик, который решил, что этот рыцарь примчался, дабы известить его о победе над турками и потребовать награды.
– Стало известно мне, ваше святейшество, что один недостойный судья, который проник в священный трибунал обманом, осудил некую невинную женщину не по закону, а по личному побуждению. Одержимый греховным вожделением, – рыцарь снова заглянул в шпаргалку, – этот вероотступник пытался добиться удовлетворения свой похоти, но женщина хранила верность жениху, который обручен с нею по закону и обычаю. Тогда судья ложно обвинил ее в немыслимых преступлениях и вынес смертный приговор. И я требую у святой церкви справедливости!
– Кто этот судья и кто эта женщина? – спросил со своего места заинтригованный император Лев.
– Эта женщина – Девственница Жанна, а судья – тот, кто вынес ей приговор.
– В уме ли ты, рыцарь? – удивился император, но на губах его играла торжествующая улыбка. – Эта Жанна никакая не девственница, и это подтверждено судом. И приговорена она к костру за колдовство, которому есть масса свидетелей. Ее преступления общеизвестны и не нуждаются в доказательствах.
– Тот, кто обручен с ней, считает иначе, и требует Божьего суда.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду поединок, в котором победит тот, на чьей стороне правда.
– Ты хочешь драться с Магистром трибунала?
– Не я. Тот, другой.
– И где же он?
– Он будет скоро.
Император задумался, а Торквемада положил руку на меч.
– Хорошо. Да будет так, – произнес, наконец, император.
И теперь торжествующая улыбка тронула уже губы Торквемады.
И тут появился Григораш.
Великий инквизитор разгадал комбинацию императора.
Узнав от Мефодия о предательских мыслях Торквемады, Лев не решился арестовать инквизитора в резиденции.
Он знал, что Торквемада с подручными может мечом пробить дорогу к свободе, положив не один десяток крестоносцев.
Но он знал и то, что инквизитор хочет обязательно увидеть казнь архиведьмы Жанны. И теперь даже больше, чем прежде.
А еще он представлял себе, как это зрелище действует на толпу крестоносцев.
Запах крови и жар огня сводит с ума и срывает тормоза.
На суде они еще помнили, что это Торквемада лично захватил в плен архиведьму Жанну. И что он великий инквизитор – третий человек во всем воинстве после папы и императора. И что нападение на него смертельно опасно, даже если совершается по приказу этих двоих, стоящих выше него.