–?Не думаю, что это хорошая тема для шуток, деточка.
–?Не я начала.
–?Видите ли, традиции семьи Алекса... Он вам рассказывал?
–?В самых общих чертах.
–?Шесть поколений Сильверов служили царю и России, за что были не раз награждены и получили при царе право жить в Москве и служить в самом престижном московском полку... Шесть поколений! Не всякая дворянская фамилия может похвастать тем, что точно знает историю своих шести поколений.
Каролина разозлилась. «Тоже мне, снобы, – подумала она. – Судя по фамилии, выходцы откуда-то из Силезии и в Россию попали через Польшу примерно в восемнадцатом, если не девятнадцатом, веке».
–?А вот Сенчковские шесть поколений назад не приобрели, а утратили право называться шляхтичами по приговору царского суда за участие в восстании против России. – Каролина вздернула подбородок. – Но никакой суд не может лишить дворянина его принадлежности к благородному сословию, если он сам себя своим поведением не лишил этого! Род же Сенчковских восходит к тринадцатому веку и своим родоначальником считает рыцаря Зена Кривая Подкова!
Берта Витальевна пожевала сухими, чуть подкрашенными губами и сварливо сказала:
–?Поляки всегда были антисемитами.
–?Стоит ли обижать целый народ такими огульными обвинениями, Берта Витальевна? Кстати, после высылки из Польши все мои предки женились на русских или украинках. Даже одна еврейка была. Так что у нас только фамилия польская, – сказала она и подумала, что сделала это напрасно. Словно оправдывалась неизвестно за что.
–?Я поняла вас, вы не хотите заключать брак в синагоге. Это значит, что вы прервете вековую традицию семьи... Впрочем, это не имеет никакого значения, ибо сын от жены не еврейки не считается евреем, будь его отец хоть самим московским раввином! – С этими словами Берта Витальевна ушла, и Каролина поняла, что здесь она никогда не найдет поддержки и симпатии.
Наконец Алекс привез из таможни две купленные в Италии картины.
Все собрались в гостиной. Приехала даже Динка, сдержанная и чинная. Ее пригласил Алекс, отчего в душе Каролины опять шевельнулся червячок подозрения, и она его постаралась безжалостно задушить, стыдясь ревности к собственной дочери.
Две почти черные картины были установлены на специальных треногах и подсвечены софитами, отчего выглядели еще более непрезентабельно. Но Алекс сиял. Он успел размыть на одной картине уголок, из-под слоя копоти и окаменевшей грязи сверкнули яркие краски, сохраненные великолепным древним лаком от вредного воздействия тепла, дождя, открытого очага и человеческих испарений.