Видение изменилось. Дженни видела обугленные руины под темной, покрытой лесом горой. Ночное небо выгибалось над ними, очищенное ветром и пронзительно прекрасное. Свет убывающей луны трогал белыми пальцами сломанную мостовую пустой площади под склоном холма, на котором стояла Дженни, и очерчивал кости, гниющие в лужах слабо дымящейся слизи. Что-то вспыхнуло в мягкой тени горы, и Дженни увидела дракона. Зведный свет блестел, как масло, на его точеном саблевидном боку, крылья вскинулись, словно руки скелета, пытающегося обнять луну. Музыка, казалось, плывет в ночи, и внезапно сердце Дженни оборвалось при виде этой тихой опасной красоты, одинокой и грациозной – тайной магии скользящего полета.
Затем видение окрасилось вдруг тусклым свечением умирающего огня. Место было то же самое, но время другое – за несколько часов до рассвета. Джон лежал у костра, темная кровь сочилась сквозь пробитую когтями броню. Его лицо вздувалось ожогами под маской крови и грязи. Он был один, а огонь умирал. Свет дрогнул на исковерканных кольцах его порванной кольчуги, клейко блеснул на вывернутой ладонью вверх кисти обожженной руки. Огонь умер, и звездный свет, отразившись в лужице крови, очертил знакомый профиль на фоне ночной черноты.
Она снова была под землей у каменного алтаря. На этот раз подземелье было пусто, но полое его молчание, казалось, было наполнено невнятным бормотанием, как если бы алтарь шептался сам с собой.
Все сгинуло, остались только маленькие наплывы в глянце на дне чаши и маслянистая поверхность воды. Ведьмин огонь давно уже зачах над головой, раскалывающейся от боли, как случалось всегда, стоило Дженни перенапрячь силы. Холод пробирал до костей, но она еще была слишком усталой, чтобы подняться со стула. Дженни глядела в темноту, слушала ровную дробь дождя и горько сожалела о том, что сделала.
«Все предвидения в какой-то степени лживы,– говорила она себе,– а вода – самый отъявленный изо всех лжецов. Нет никакой причины верить тому, что ты сейчас видела…»
Так она повторяла про себя снова и снова, но ничего хорошего это не принесло. В конце концов Дженни Уэйнест, ведьма Мерзлого Водопада, уронила лицо в ладони и заплакала.
Они отправились двумя днями позже и двинулись верхом сквозь круговерть воды и ветра.
Во времена королей Большая Дорога тянулась до самого Бела, как серая каменная змея, через долины, крестьянские поля, через лесные угодья Вира, связывая южную столицу с северными границами и охраняя большие серебряные копи Тралчета. Но копи истощились, а короли начали усобицу с братьями и кузенами за власть на юге. Войска, охранявшие форты Уинтерлэнда, были выведены (говорили, что временно) поддержать одного из претендентов на престол. Они не вернулись. Теперь Большая Дорога медленно распадалась подобно сброшенной змеиной коже. Жители выламывали из нее камни для укрепления домов против бандитов и варваров, ее канавы задохнулись от скопившихся за десятилетия отбросов, корни наступающих лесов Вира крошили уже само основание Дороги. Уинтерлэнд разрушал ее, как разрушал все, к чему прикасался.