– Что он там все высматривает?– спросил он однажды в полдень, когда Джон, приказав им остановиться (пятый раз за последние три часа), спешился и, вооруженный охотничьим луком из тяжелых рогов, исчез в зарослях орешника и терна по ту сторону дороги.
Дождь шел с утра, и долговязый юноша вымок самым жалким образом, восседая на Чалой Тупице – одной из запасных лошадей, взятых в Холде. Это была вторая верховая лошадь Дженни, а Чалой Тупицей ее окрестил Джон – к несчастью, метко. Дженни подозревала, что в минуты слабости Гарет винит ее даже за то, что в Холде так плохо с лошадьми. Дождь перестал, но холодный ветер ощупывал ребра даже сквозь ткань одежды; то и дело очередной порыв сотрясал сучья над головами и осыпал путников остатками дождя вперемешку с жухлыми, пропитанными влагой дубовыми листьями, похожими на мертвых летучих мышей.
– Смотрит, нет ли опасности…– Дженни и сама напряженно вслушивалась в подобную затаенному дыханию тишину среди тесно толпящихся деревьев.
– В прошлый раз он ничего не высмотрел, так ведь?– Гарет засунул руки в перчатках под мышки и содрогнулся от холода. Затем демонстративно стал смотреть на крохотный клочок неба, прикидывая время дня и, наверное, подсчитывая, какую часть пути они уже прошли. Говорил он с сарказмом, но сквозь сарказм явно проступал страх.– И в позапрошлый раз тоже…
– Благодари богов,– ответила Дженни.– Что ты вообще знаешь об опасностях Уинтерлэнда!
Гарет выдохнул, взгляд его внезапно прояснился. Быстро оглянувшись, Дженни нашла темную фигуру Аверсина; пледы делали его почти невидимым в сумраке леса. Джон положил стрелу на тетиву и, не натягивая, скользящим движением поднял лук.
Дженни проследила возможный полет стрелы, ища цель.
Еле видимый среди деревьев исхудалый маленький старик с трудом наклонялся, выламывая сухую сердцевину сгнившего бревна для растопки. Его жена, такая же тощая, одетая в такие же лохмотья старуха, чьи седые жидкие волосы стекали на узкие плечи, держала тростниковую корзину, принимая раскрошенные обломки. Гарет испустил вопль ужаса: «НЕТ!»
Аверсин повернул голову. Всполошившаяся старуха вскинула глаза и, тоненько взвыв, бросила корзину. Сухие гнилушки разлетелись по болотистой почве у нее под ногами. Старик схватил жену за руку, и оба кинулись наутек в чащу, всхлипывая и прикрывая головы руками, словно трухлявая старческая плоть могла остановить широкий железный наконечник боевой стрелы.
Аверсин опустил лук и позволил «дичи» убраться невредимой в сырую древесную мглу.
– Он бы убил их!– выдохнул Гарет.– Этих бедных стариков…