Когда мне это надоело, я остановилась и обернулась к нему.
— Зачем вы за мной идёте?
— А я за вами иду?
— Да.
— Девушка, можно я с вами познакомлюсь?
Я рассмеялась, вполне искренне.
— То есть, мне с вами знакомиться не обязательно?
— Почему? Очень даже обязательно. Я с вами познакомлюсь, а потом вы со мной.
Я с улыбкой его разглядывала, неожиданно заинтересовавшись. Не помню, о чём думала тогда, но впечатление он на меня произвёл приятное. И выглядел вполне привлекательно — широкоплечий, ясноглазый, с приятной улыбкой. Единственное, что выдавало в нём человека далеко с непростым характером, это некоторая жёсткость, проскальзывающая во взгляде, которую я себе объяснила, когда узнала, что он следователь прокуратуры. На вид лет тридцать, голос уверенный, жесты широкие, а улыбка обаятельная. С первого взгляда понятно, что дамский угодник, вполне успешный. Как только я поддалась на уговоры и сообщила ему своё имя, стал вести себя, как мой старый и очень близкий приятель, что, по его мнению, должно было меня подкупить, окончательно потерял интерес к покупкам и пригласил меня в ресторан. Я все его уловки замечала, даже знала, что он в следующий момент предпримет и какими словами меня начнёт увещевать, но разочаровывать его не спешила, только улыбалась загадочно и комплименты в свой адрес выслушивала. Надо сказать, что с удовольствием. Намерение нового знакомого отшить появилось и исчезло, я на Виктора всё чаще посматривала с определённым интересом, и, в конце концов, пришла к выводу, что монашествую уже слишком долго. А это, говорят, для здоровья вредно.
В общем, к концу вечеру, Витя сиял, как начищенный пятак, а всё благодаря моим поощрениям и сладким улыбкам. Я всё больше молчала, а он, видимо, решил, что я млею от счастья и судьбу благодарю за то, что свела меня с ним, таким замечательным и умелым, и от всего этого потеряла способность говорить. Я весь вечер пила шампанское, от которого у меня приятный гул в голове, и нисколько не пожалела о том, что согласилась пригласить Витюшу после ресторана к себе на кофе. Или на чай. Или на стакан крутого кипятка. Ему всё равно было, а я старалась не дать ему понять, что мне, в принципе, тоже. Женщине такое не пристало. Она должна млеть и смотреть с надеждой.
На следующее утро я проснулась оттого, что Витя целовал меня в плечико и что-то на ухо нашёптывал. Я приоткрыла один глаз, на часы посмотрела, и тут же натянула на себя одеяло. С надеждой, что он отстанет и даст мне поспать. А Витя, между прочим, возражать не стал. Чуть навалился на меня и проговорил: