Утром я проснулась от того, что громко хлопнула дверца шкафа, а после муж вполголоса ругнулся. Я глаза открыла и отчего-то испуганно подскочила на кровати. На Витьку уставилась, продолжая сонно моргать.
— Что?
Он у шкафа замер и виновато посмотрел на меня.
— Прости. Я будить тебя не хотел.
Я расслабленно выдохнула и волосы с лица убрала.
— Ты уходишь?
Витя кивнул и сунул голову в вырез футболки.
— Я меня трудный день.
— В этом я даже не сомневаюсь. — Я осторожно прилегла и на часы взглянула. Удивилась, если честно. — Семь? Куда ты в такую рань?
— Мне надо, — заупрямился он.
Я же мысленно махнула рукой. Надо ему, пусть идёт. Правда, предложила:
— Завтрак приготовить?
— Я сам. Спи.
Он из спальни вышел, а я снова глаза закрыла. И радости никакой от мысли, что у меня такой замечательный муж — завтраки сам себе готовит, меня жалеет, балует. У меня наоборот всё внутри узлом закручивалось.
— Что делать-то? — спросила я саму себя, стоя перед зеркалом в ванной. Витька, кажется, на самом деле горит на работе, занят настолько, что уже три дня, по возвращении из командировки, ко мне не прикасается. Я всё жду, момент выбираю, чтобы начать важный разговор, а он придёт поздно вечером, поужинает наспех и в постель без сил валится. А я себя предательницей ещё острее чувствую. Он важное дело делает, с преступностью борется, ему, может, медаль дадут, а я ему изменяю.
— Что ты кислая такая?
Я на Кирилла посмотрела, потом ближе к нему придвинулась и решила пожаловаться:
— Витька дома вообще не появляется.
Филин секунду молчал, меня разглядывал, после чего хмыкнул.
— Ты по мужу скучаешь, что ли?
— Кирилл, ты думаешь вообще?
Он рассмеялся.
— А что тогда?
— Да так… — Я неожиданно сбилась на полуслове, побоявшись сообщить, что собираюсь затеять с мужем серьёзный разговор. А виной всему как раз он.
Кирилл меня поразглядывал, при этом взгляд загадочный-загадочный, потом на постели вытянулся, и руки за голову закинул.
— И чем он сейчас занимается? Кого ловит?
Я удивилась.
— Откуда я знаю?
Филин ухмыльнулся.
— Маньяка.
— Он не ловит маньяков, ты же знаешь.
— Знаю, — согласился он. — Ника, ты жалеешь? Скажи честно.
Я к нему повернулась, посмотрела серьёзно.
— Я не жалею. Только мне страшно, немного.
Мы глазами встретились, Кирилл взглядом меня ощупывал, а я к нему придвинулась и голову ему на плечо положила, наплевав на затянувшуюся паузу.
— У меня предчувствие плохое.
— Я не верю в предчувствие.
— А во что ты веришь?
— В себя. Предчувствие ничего не решает, решаю я.
Я кивнула.
— Наверное, ты прав.
Уезжая тогда из небольшой гостиницы на окраине города, в которой мы с Кириллом встречались уже второй раз, я и приняла решение самой со своими проблемами справляться, не перекладывая их на Кирилла. С Витей я поговорю, расскажу всё, как есть, попрошу развода, а вот когда разведусь, там видно будет. Там уже можно будет помечтать. О том, что всё случится так, как я хочу, что мне повезёт. Не нужно будет прятаться ото всех и врать, и угрызениями совести мучиться.