Отправляя Меншикова в Персию, Николай надеялся вовсе не на дипломатический опыт, которого у князя не было, но на его ум и умение находить выход из сложных обстоятельств. России нужен был мир в Закавказье, особенно с Персией, которую она всегда поддерживала в борьбе с Турцией. Меншиков не должен был скупиться на выражение дружеских чувств персидскому шаху, сдабривая их богатыми подношениями. Однако его миссия была обречена изначально, поскольку в Персии активизировали свою деятельность англичане, толкавшие ее на войну с Россией. Они не скупились на подкуп алчного шаха и соблазняли его возможностью воспользоваться внутренними российскими проблемами, уверяя, что нынешний император, занятый борьбой за престол, не сможет воспрепятствовать стремлению Персии пересмотреть решения Гюлистанского договора и вернуть себе ряд пограничных ханств. Верные обычному коварству, англичане действовали не прямо, а через партию Аббас-Мирзы, которая взяла верх весной 1826 года, как раз накануне приезда Меншикова в Тегеран.
Сложившуюся ситуацию русский посол оценил на первом же приеме: послание российского императора шах отказался взять лично, а небрежно указал на него одному из сановников. Необычная хмурость «солнцеподобного» развеялась лишь при вручении подарков, особенное впечатление произвела хрустальная кровать, специально изготовленная для сластолюбивого шаха на императорском стекольном заводе в Петербурге. Она блестела серебром и переливалась хрустальными гранями, к ложу вели синие прозрачные ступени, а по бокам били фонтаны благовонной воды, освежая окружающий воздух и навевая прохладную дремоту. Восхищенный шах приказал поставить ее в одной из комнат дворца и поинтересовался лишь одним: достаточно ли прочно это хрустальное чудо?
– Сработано крепко, по-русски, ваше величество, – уверил его Меншиков и не удержался, чтобы не добавить: – Это не турецкий диван, который весь на английских пружинах.
Князь подразумевал не мебель, а совет из высших сановников при турецком султане, который всецело находился под влиянием англичан. Однако переводчики постарались, чтобы истинный смысл сказанного до шаха не дошел. Зато полковник Макдональд, возглавляющий английскую миссию при персидском дворе, слова Меншикова понял прекрасно. Правда, увидев улыбку на лице шаха, улыбнулся тоже, в полном соответствии с правилами английской политики.
Подарки не смогли повлиять на успех российской дипломатической миссии. Вскоре стало известно, что один из персидских первосвященников, сопровождаемый многолюдной толпой, явился перед шахом и потребовал изгнания русских из страны. При этом он совершил какие-то священные заклинания, после которых шах уже не мог пренебречь высказанными требованиями. Российское посольство было оцеплено караулом и лишено свободы передвижения. Все указывало на то, что наш посол превратился в пленника. Дальнейшие переговоры были поручены какому-то второстепенному чиновнику под тем предлогом, что с ним, знающим русский язык, Меншикову будет легче объясняться. Этот надутый от важности чиновник объявил, что Персия считает себя свободной от соблюдения условий Гюлистанского договора и требует от России возвращения прежних владений. Меншиков в обычной своей любезной манере поинтересовался у знатока, известно ли ему такое русское выражение как «На-кося, выкуси!» и на его недоуменное пожатие плечами посоветовал обратиться за консультацией к сведущим людям.