В последующие дни ей приходилось контролировать себя, чтобы не повторить каких-либо своих слов, сказанных Алексу в роли Виолы. Слава Богу, что хотя бы по вечерам отпала обратная необходимость — следить, чтобы Виола ничего не сообщила о делах лаборатории.
Но Вирджинию все больше раздражало, что работая бок о бок и даже постоянно обедая с ней вместе, Алекс упорно отказывался видеть в ней женщину. Они стали прекрасными друзьями, он ценил ее мнение, однако их общение было связано только с работой — как ни старалась она, он оставался равнодушен. Значит, сама она не могла соблазнить Алекса?
Однажды Алекс пристально смотрел, как Вирджиния, сидя на корточках, пристраивала последние приспособления к руке робота. Ее искусство восхищало его. Она смогла заставить робота говорить почти человеческим голосом. Теперь Роджер мог даже писать аккуратным каллиграфическим почерком.
— Вы поражаете меня, — помогая ей подняться с пола, произнес он от чистого сердца. — Справились с заданием на месяц раньше обещанного срока, да еще с таким качеством!
— Просто у меня уже есть опыт, — ответила она, опуская закатанные рукава рубашки. — Прошлым летом в Токио я работала в компании по производству игрушек над похожей проблемой. И получилось, что я больше узнала сама, чем принесла пользы. Японцы явно лидируют в области применения роботов.
— Какое совпадение!
Вирджиния недоуменно взглянула на него:
— В чем?.. Вы тоже работали в Японии?
— Нет, не я, а ваша сестра, — бросил он, вновь занявшись своей электронной схемой.
Отвернувшись, она дрожащими руками стала перебирать инструменты.
— Тут нет ничего удивительного. Мы обе много путешествуем.
Алекс как-то странно засмеялся.
— В сущности, это, пожалуй, единственное, что вас роднит, — сказал он. — Я просто поражаюсь, насколько разными могут быть близкие люди.
— Не такие уж мы разные, — запротестовала Вирджиния, понимая, что, если продолжить разговор, окажется, что Алекс отдает предпочтение ее «сопернице».
— Нет, очень разные, — настаивал он. — Виола естественная. Она всегда говорит то, что чувствует, и делает то, что доставляет ей удовольствие. Она дарит радость другим.
— А со мной вам нет никакой радости? — спросила она, по-прежнему не поворачиваясь, чтобы Алекс не заметил, как она покраснела.
— С вами?.. Я к вам отношусь очень тепло, но отлично знаю, что вы больше всего боитесь, как бы я не дотронулся до вас, не поцеловал не дай Бог… Это скучно. — Тон у него был веселым и насмешливым.
Вирджиния затаила дыхание. А вдруг он давно обо всем догадался?! От одной только мысли об этом можно со стыда сгореть.