— Может быть, — произнесла Одри, пожав плечами. — Но он может вспылить, если заметит, как Том смотрит на тебя… и как на него смотришь ты.
Хелен постаралась скрыть свое смущение. Казалось, что рухнула ее спокойная жизнь, которую она всегда контролировала. И этот контроль был ее защитой. Но внезапно все изменилось. И ей мучительно захотелось сказать каждому — своей дочери, Алтее Филлипс, всему миру — чтобы оставили ее в покое. Она больше не хотела жить такой жизнью. И хотя она знала, что у нее на это не было причин, но она чувствовала, что все это началось в тот момент, когда она увидела в зеркале глаза этого незнакомца.
Хелен прикоснулась к желтым розам, стоявшим в огромной вазе в холле. Дом благоухал розами. У нее всегда были свежие цветы, но сегодня они заполнили весь дом.
Вчерашняя вечеринка удалась на славу. Закуски были изысканными, а вино превосходным. «Эта вечеринка ничем не отличалась от сотни других вечеринок прошлых лет, — размышляла Хелен, — те же люди, те же разговоры». Она отвернулась, раздраженно пожимая плечами от своих мыслей. Даже несмотря на то, что она немного скучала на вечеринке, она оценила усилия ее прислуги. Она уже поблагодарила Петти и Арнольда. Теперь она хотела бы сказать Джо и Тому, что цветы, принесенные ими, обеспечили успех ее вечеринки. Но она откладывала это из-за Тома. Он уже неделю работал с Джо. И уже целую неделю она наблюдала за ним из тени балкона.
Почти каждый вечер он сидел на пороге своего трейлера, тихо наигрывая на гитаре. Иногда Петти и Арнольд, или одна из горничных, присоединялись к нему. Но, казалось, для него не имело значения, слушает ли кто-нибудь его игру.
Она нахмурилась. Что в нем было такого, что притягивало к нему людей? Она соглашалась с тем, что в нем был определенный шарм, но он также был и безответственным бродягой, человеком, которого следует избегать. Именно это Хелен и собиралась делать.
Уже одного его присутствия в ее доме было достаточно, чтобы разрушить ее обычный образ жизни. Время от времени она вдруг обнаруживала, что стоит у окна и наблюдает за ним. Казалось, что он испытывает отвращение к одежде. В первый день своей работы он был одет в футболку и джинсы. Затем он сменил джинсы на поношенные шорты и рубашки без рукавов. Наконец, он вовсе снял рубашку. Хелен не знала, сколько ему лет — где-то от сорока до пятидесяти — но было что-то неприличное в том, что человек в его годы казался таким вызывающе сексуальным.
«Да, определенно его следует избегать» — подумала она, нахмурив лоб. Но она уже слишком долго его избегала. Том так же много работал, как и Джо, чтобы принести цветы из оранжереи и подготовить сад к вечеринке. Он заслужил ее благодарность.