Перевод Фэйт, редактура Nataly
На следующее утро Сакс проснулся очень рано. Он лежал в тусклом свете наступающего дня и не мог снова уснуть из-за отзвуков напряженности, вызванной вопросом, заданным Анной накануне. В течение нескольких кошмарных минут он видел, как рушится вся его жизнь, пока Анна не улыбнулась своей тихой улыбкой и мягко сказала:
Нет, я не пыталась вынудить тебя жениться на мне. И никогда не буду. Это был всего лишь вопрос.
Она все еще спала. Его левое плечо служило ей подушкой, его левая рука охватывала ее, а правая покоилась на ее бедре. С самого начала их отношений он не мог уснуть, если она не лежала к нему так же близко, как сейчас. Всю сознательную жизнь он спал один, но когда Анна стала его любовницей, он вдруг, к своему удивлению, обнаружил, что без нее сон почти невозможен.
И ситуация усугублялась. Прежде деловые поездки никогда не беспокоили его, можно сказать, он в них расцветал, но в последнее время они стали адски раздражать. Эта последняя командировка оказалась самой отвратительной. Все эти задержки, проблемы и осложнения отнюдь не были чем-то необычным, но то, что раньше он считал само собой разумеющимся, теперь почти невыносимо выматывало. Последняя поездка вообще повергла его в ярость: из-за затерянного проекта он едва кого-то не уволил, сломанное оборудование вынудило устроить беспощадный разнос, и, в завершение всего этого, он не мог спать. Гостиничные шумы и незнакомая кровать невероятно раздражали, хотя, вероятно, он бы вовсе не обратил на них внимания, если бы Анна была с ним. Одного только признания этого факта было достаточно, чтобы покрыться холодным потом, однако, вдобавок, его грызла потребность вернуться домой в Денвер, к Анне. Только тогда, когда она оказывалась под ним в постели, только тогда, когда его окутывало мягкое тепло ее тела, он, наконец, мог расслабиться.
Он шагнул через порог квартиры, и желание сокрушило его, как удар, жесткий и ниже пояса. Анна, привычно улыбаясь, подняла на него свои темные, спокойные, безмятежные как тенистое озерцо, глаза, и его свирепое настроение исчезло. Взамен его охватила сильнейшая сексуальная потребность. Вход в эту дверь был похож на вход в святилище, в котором находилась женщина, созданная специально для него. Она налила ему выпить, подошла вплотную, и он почувствовал сладкий аромат ее кожи. Тот самый, которым были пропитаны их простыни, и которого так раздражающе не хватало в гостиничных постелях. Этим утром он все еще поражался свирепости желания, охватившего его в тот момент.