Чапаевский тезка осторожно подхватил горячую чашку и снова подсел к столу с исписанными листами, предвкушая свой завтрашний, хоть частичный, но все же триумф. Конечно, кое-что, следуя логике, сыщик домыслил сам, но главное – неоспоримо: он нашел эту неуловимую Нежину, и теперь только бы не потерять с трудом взятый след.
С этой надеждой Василий глотнул кофе, взялся за шариковую ручку и на зависть всем романистам лихо зачеркал синим по белому листу...
* * *
«...В метро, согретая теплом вагона, она быстро переключилась на собственные проблемы, требующие действительно серьезного к себе отношения. Проблемы дышали в затылок, наскакивая одна на другую, решений не просматривалось даже на горизонте. Во-первых, квартира. Жить на отшибе в двухкомнатной хрущобе становилось все тягостнее и сложнее. Добираться до работы – одна головная боль, Мария перепробовала разные варианты, каждый был с нервотрепкой и занимал полтора часа, а то и все два. Она больше уставала от дороги, чем от рабочих дел. Это угнетало и вызывало тихую ненависть к околотку, в котором жила. Требовалась срочно машина или жилье в приличном районе, на то и другое не было денег. Во-вторых, становился проблемным мифический герой, рыскавший в поисках золотого руна по убогим деревенькам России, не гнушаясь свалками и блошинкой. Гордое „Ясон“ прилепилось не к тому адресату, этому скорее подошло бы „хламида“, поскольку чета Подкрышкиных рядилась в солидных антикваров неумело и тупо. Новая сотрудница осознала довольно быстро, что бросила якорь в ил: вязкий осадок не гарантировал надежности причала. После первой зарплаты, которой едва хватило до следующей, несмотря на удачную сделку с участием эксперта, она уныло признала, что приличных денег здесь не видать, а вот корысть, дилетантство и жадность мозолили глаза на каждом шагу. Мария удивлялась, как „Ясон“ вообще умудрялся не пускать пузыри. Через три месяца стало очевидно, что работу также необходимо менять. Эти обмены, плодившиеся со скоростью мысли, не давали покоя, жужжа в голове, точно осы. Чтобы разогнать назойливых насекомых с их ядовитыми жалами, требовалось одно: деньги. Но где достать столько, чтобы разом от всех избавиться, не охочему до коммерции искусствоведу казалось неразрешимой задачей.
– Машенька, – вывел из задумчивости знакомый голос, – вот так встреча!
– Добрый вечер, Тимофей Иванович, – она открыла глаза и поднялась с обшарпанного дерматина, – садитесь.
– Нет-нет, я вот молодого человека попрошу подвинуться, можно? – Парень молча скользнул задом в сторону. – Спасибо. А ты, Машенька, разве по этой ветке ездишь? Твоя ведь, кажется, серая? – проявил осведомленность товарищ по работе.