– Не говорили? Ну значит, я неправильно вас поняла, извините.
– Роза, ты совершила большую ошибку, – мягко упрекнул муж. – Нас же ясно, по-русски просили молчать. А у тебя не язык – помело.
– Вы рассказали Семену Львовичу про Аркадия? – опешил Лебедев.
– Я не могла ему не сказать! Сема был сильно удивлен моим решением переписать завещание, он никак не мог понять: зачем такая канитель? А когда узнал, очень обрадовался. И все повторял, что будет счастлив прижать к груди Аркашиного сына.
– Господи, где же были вы, Илья Ильич?
– Илья был в магазине, – выскочила вперед жена. – Я послала его за хлебом, а заодно велела купить и муку, оладий хотела испечь. А тут Сема подъехал. Он и посидел-то минут пятнадцать, не больше. Да что вы на меня оба как на преступницу смотрите?! – возмутилась Роза Львовна. – Что я такого сделала? С родным братом радостью поделилась. А с кем же мне еще делиться, скажите на милость?
– Давно это было? – спросил Лебедев. Впрочем, вопрос теперь уже мало имел значения.
– Месяца три назад, – нерешительно ответила Олевская. – Да, точно, мы еще тогда собирались посмотреть новую квартиру Инночки. Сема обещал нас отвезти, да почему-то не смог. Мы так и не поехали, – грустно закончила она.
– Мне пора, – поднялся накачанный информацией гость. – Извините, если огорчил.
– И вы извините меня, Андрюша, если что не так сделала, – просительно улыбнулась хозяйка. – Но ведь ничего страшного не случилось, так?
– Так, Роза Львовна, – откровенно соврал старый друг сына.
... Дом встретил ванильным ароматом, просочившимся в каждую щель, Дюком Эллингтоном[1] и мерцанием свечей, придающим всему волнующий, праздничный вид. Не дом – райские кущи, из которых внезапно потянуло сбежать. Хозяину было не до интима и торжества, вполне бы хватило бадьи крепчайшего кофе да пары дежурных бутербродов, способных заставить активнее трепыхаться серые клетки. Выжатый как лимон Лебедев собирался освежиться под душем, запереться в кабинете с кофейником и думать. До одури, до прочистки мозгов, до рассвета, хоть до чертиков – пока не придет решение. Расстегивая на ходу пиджак, он направился мимо сияющей огоньками столовой к себе в кабинет, лелея наивную мечту проскочить оттуда незамеченным в ванную.
– Андрюша, – выросла на пути осточертевшая гостья, возомнившая себя здесь хозяйкой, – привет, милый! Переодевайся быстрее и спускайся в столовую, будем ужинать. Я приготовила потрясающую семгу и испекла твой любимый яблочный пирог. – Татьяна смотрелась именинницей и выглядела настоящей красоткой. Пышные волосы, гладкая кожа, лучистые глаза, матовые жемчужины на открытой шее, новое платье – бери не хочу. В другое время он и взял бы, но сейчас ему было не до жарких объятий. – Лебедев, – бездонные синие глаза вперились в хмурую физиономию, – прошу тебя: удели мне полчаса своего драгоценного времени. Мы оба – деловые люди и знаем цену каждой минуте, но дороже просто жизни ничего в этом мире нет, честно. – Она подняла правую руку и нежно провела кончиками пальцев по лебедевской щеке. – Послушай, если у тебя неприятности, я постараюсь их взять на себя, если радость – оставлю тебе. Хочешь – буду молчать, хочешь – наговорю всяких приятных слов. Только, Лебедев, не оставляй меня одну. Мне просто необходимо позарез быть сейчас рядом с тобой, вот так. – Она залихватски чиркнула себя ребром ладони по подбородку, явно подражая кому-то из гангстеров, которых насмотрелась по ящику в своих крутых Штатах. Такой лирики от ироничной Таньки Лебедев не ожидал.