– Поговорить надо, – вздохнул Евгений и попытался вытащить сигарету из пачки на лебедевском столе. Руки дрожали, пачка выскользнула из неловких пальцев, упала на колени, пара сигарет вывалилась на пол. Егорин вернул облегченную пачку на место, подложил руки под собственный зад и уставился выжидательно на партнера.
– Почему у тебя дрожат руки? – постарался сдержать себя тот.
– Не знаю.
– Пьешь?
– Нет.
– Не ври.
– Иногда.
– Ел сегодня?
Евгений безразлично пожал плечами. Лебедев включил кнопку громкой связи.
– Настя, принеси нам перекусить. И ни с кем не соединяй.
– Хорошо, Андрей Ильич.
Через несколько минут к лебедевскому столу подкатился низкий сервировочный столик с аппетитной закуской и стеклянным кофейником.
– Свободна, Анастасия, – остановил Лебедев девушку, ухватившую правой рукой кофейник. – Я сам.
– В приемной главный инженер, Андрей Ильич. Ему назначено на одиннадцать.
– Пусть ждет, вызову. Напои его чаем.
Секретарь молча кивнула и вышла. Евгений равнодушно скользнул взглядом по точеной фигурке.
– Новенькая?
– Год работает. Ты же сам мне ее сосватал, не помнишь?
– Нет.
– Ешь. – Лебедев придвинул к партнерскому носу тарелку с ветчиной и сыром, налил кофе. Евгений отщипнул пальцами кусочек белого хлеба, вяло зажевал, сделал глоток, отставил полную чашку и выдал невозмутимо:
– Я хочу слинять.
– Что?
– Я собираюсь продать свою долю и уехать отсюда к чертовой матери.
– Куда?
– А хрен его знает, пока не решил. Может, в Испанию.
– Почему туда?
– Не знаю, там тепло.
– Зачем?
– Что зачем?
– С какой целью линяешь в Испанию?
– Не знаю, может, пару-тройку ресторанов открою. Мы с Инкой мечтали об этом. – Монотонный голос дрогнул, Женька снова упрятал руки под зад. Лебедев выпустил вожжи.
– Твою мать! – рявкнул он, перегнувшись через стол. – Ты соображаешь, что несешь, эгоист хренов?! Думаешь, мне легко? Может, ждешь, что жалеть тебя буду, сопли вытирать? Ты мужик или тряпка? Мы тут все зашиваемся, госзаказ из-под носа вот-вот уведут, я из-за твоего долбаного родственничка в любой момент снова в КПЗ могу загреметь, а ты мылишься за бугор? Ресторанчики открывать?!
– Не надо было тогда Львовича выгонять, – не поднимая глаз, пробубнил Егорин. – Тогда Инка была бы жива, я спокойно работал, а ты бы не бился сейчас в истерике и не брызгал от злости слюной.
Дверь в кабинет приоткрылась, в щель просунулась голова референта.
– Андрей Ильич...
– Я занят! – гаркнул разъяренный шеф. Помощник испуганно испарился. В наступившей тишине стало слышно, как отщелкивает время секундная стрелка настенных часов. Это негромкое щелканье Лебедева охладило. Он посмотрел сверху вниз на поникшую Женькину макушку, присыпанную сединой, сердце непривычно сжалось от жалости. Андрей Ильич присел рядом, помолчал, потом тихо сказал: – Прости.