Его напарник усмехнулся, и задал вопрос:
— Знаешь, что такое настоящая психическая атака?
— Что?
— Матросы на зебрах.
Дознаватели рассмеялись, но тут же смех застрял у них в горле… Из темноты выплыло существо, больше похожее (с учетом места действия) на призрак или галлюцинацию.
Навстречу офицерам шла высокая худенькая молодая женщина. Ее стройные икры туго обтягивали брюки-галифе, заправленные в высокие лакированные сапоги с острыми носками и тонкими каблучками-шпильками. Именно они выцокивали по каменным плитам, напоминая аллюр подкованной лошади. Свободного покроя белоснежная шелковая рубашка была перетянута широкими подтяжками с двойными замками. На мраморно белом лице бросались в глаза ярко-алые губы, большие глаза, обрамленные густыми черными ресницами; белокурые волосы были уложены в волнообразную прилизанную прическу а-ля «ревущие двадцатые».
Блондинка, приблизившись к дознавателям, остановилась и молча улыбнулась, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Затем, проведя острым язычком по губам, волнующим слегка хрипловатым голосом попросила:
— Мужчины, угостите даму спичкой. — В следующее мгновение перед лицом десантника взметнулась левая рука женщины. Длинные, под цвет губ, алые ногти, узкая ладонь приковали взгляды дознавателей. Между указательным и большим пальцами был зажат тонкий двадцатисантиметровый резной мундштук из слоновой кости с золотым соединительным кольцом. На мизинце поблескивал огромный серебряный перстенек в виде то ли соколиного клюва, то ли когтя беркута, украшенный восточным орнаментом.
Десантник машинально щелкнул зажигалкой, незнакомка, не наклоняя головы, прикурила, жеманно выдохнула, обдав обоих офицеров ароматным дымом.
— Благодарю, мужчины.
— Интересно, что она сделает с этим уродом? — ошарашенно пробормотал вслух десантник, забыв закрыть зажигалку.
Блондинка, грациозно вильнув бедрами, остановилась у самых дверей и, полуобернувшись, шутливо погрозила дознавателям пальцем.
— Не подглядывать…
У готового к самым ужасным пыткам Удава при виде нового следователя от удивления расширились зрачки, но он сразу постарался взять себя в руки.
— Добрый день, господин Юсеф, — приближаясь к пленнику, по-русски поздоровалась Кирсанова. На что тот лишь криво ухмыльнулся.
— Невежливо с вашей стороны не поздороваться с дамой, — подполковник приближалась к пленнику мягкой кошачьей походкой. — Или, может, вы не знаете великий и могучий русский язык? Я могу поздороваться на других — вы ведь, кроме родного фарси, владеете еще пятью. Но все же мы с вами будем общаться исключительно на русском. Так мне удобнее, да и вы на нем говорите почти без акцента. Так ведь, Абу Юсеф ибн Махмуд? Или, проще говоря, Махмудыч, так, кажется, вас называли сокурсники во время учебы в военном училище в СССР?