Волхв сказал это с таким самодовольством, что Свенельду захотелось дать ему кулаком в глаз. Но он только поклонился, тряхнув головой, чтобы упавшие на глаза волосы скрыли их неласковый блеск.
— Добро, служитель. Сейчас невеста принарядится да уборы наденет, а витязи наши закончат трапезу. Ну, и в путь.
Да, пришлось все же Ольге надевать уборы, венец из светлого злата с колтами-подвесками в яркой эмали, в тон им серьги, ожерелье чеканное с голубыми опалами на груди расправила. Женщины еще обхаживали ее, когда княгиня спросила, где ведьма.
— Здесь я, — отозвалась Малфрида, возникнув из темного угла. Ее лицо почти до кончика носа было покрыто краем капюшона. — Но мне нельзя показываться на глаза волхву этому. Я Пуща знаю… — Тут она сделала паузу, словно борясь с обуревавшими ее чувствами. Еще бы, вспомнила уже, что этот служитель был среди тех, кто ловил ее, а потом вез на казнь, по пути отдав на поругание[86]. — Я его знаю, — повторила она, — но и он меня помнит. Может узнать. А это не к добру.
— Понятно, — чуть кивнула Ольга, глядясь в зеркало на длинной ручке, какое держали перед ней. — Как поедем, оставайся в конце обоза, Малфрида. Скажу, что ты моя прислужница, а волхвы не больно к бабам приглядываются.
Тем временем во дворе люди Свенельда уже навьючили лошадей, проверяли подпруги у верховых, покрыли нарядным чепраком буланую кобылу княгини-невесты. Пущ все это время держался в стороне, стоял к ним спиной за вспаханной вкруг погоста межой, перебирая свои амулеты и что-то нашептывая. И все видели, как по его наказу туман перед ним рассеивается, открывается дорога, показываются и расступаются стволы могучих деревьев.
— Никогда еще волхвы у меня в поводырях не были, — громко сказал Претич, поправляя на буланой княгини расшитый яркими узорами чепрак с длинными кистями. — Ну чисто я сам князь-гость у древлян.
— А ну поди-ка сюда, князь-гость, — приобняв его за плечо, громко сказал Свенельд и увлек молодого воеводу и сторону. Уже тише добавил: — Ты знаешь, зачем едем? Не пировать, а убивать. И возможно, не с такой залихватской удалью, как ты у себя на заставах, соколик, привык. Справишься ли? Нам, возможно, безоружных кромсать тесаками предстоит.
Претич только запихнул под шлем русую вьющуюся прядь, что упала на глаза.
— А тебе такое приходилось, Свенельд? Резать… Гм. Если понадобится, мои справятся.
Больше они не шептались, но Претич уже понял, что другого от его людей не потребуют. И еще понял, что, помогая Свенельду справиться с древлянами, он этим выкажет, что его князь Тудор признал Ольгу правительницей. А ведь его прислали как раз за тем, чтобы мутить бояр в Киеве, Тудор-князь сам о вокняжении на Горе подумывал. Но Претич уже здесь как союзник Свенельда. И если они рядом будут проливать кровь, то по закону воинского побратимства он уже не смеет против него интриговать.