Трехголовый змей пытался размять застывшее в многовековой спячке-смерти тело, пытался вознести самое себя. Его головы раскачивались почти грациозно, вытягивались, потом одна из голов поднялась выше иных, резко накренилась, распластавшись над землей, широко раскрылась пасть, и из длинной глотки вырвался сноп гудящего огня. Несколько стоявших поодаль деревьев мгновенно вспыхнули, затрещали, осветив продолжавшее выбираться из земли чудовище, отблески пламени отразились на длинном чешуйчатом хвосте, как гигантская змея, покидавшем свое каменистое подземное узилище. Три головы одновременно запрокинулись назад, рывком рванули вверх, перепончатые алые крылья сложились и распрямились, развеивая горячий ветер, взмахнули еще раз… и чудище взлетело. Последний рывок, и остроконечный алый хвост, словно мерцавший изнутри отблесками пламени, выровнялся, направляя полет чудовища. Оно летело туда, куда ему приказывали.
Три волхва, изнемогая, упершись лбами друг в друга, почти плача, продолжали творить свое черное волшебство.
Змей в полете издал новое шипение, опять полыхнуло огнем. Загорелся лес. Отсветы его освещали эту проносящуюся над верхушками громаду — трехголовую, с мерцавшими, как уголья, бессмысленно жестокими глазами, его раздутое брюхо и перебиравшие в воздухе когтистые лапы. Казалось, будто змей так только набирает разгон, вытянутым острым хвостом помогая себе держать направление. Мощное тело опять опустилось почти к верхушкам деревьев, оно летело неуклюже и тяжело, сбивая листву с дубов, шурша по иголкам сосен, но вот новый взмах огромных крыльев, и оно опять поднялось, парило — жуткое, бессмысленное, кровавое, разверзшее в разные стороны плоские рогатые головы на мощных длинных шеях. Средняя голова что-то заметила — селение над лесным озером. Другая зашипела, крылья чуть сложились, снижая полет, третья издала краткий рык, мощное туловище на миг сжалось, словно змей втягивал в себя воздух…
Снизу раздались крики, замелькали фигуры людей… которые тут же вспыхнули, разлетелись пеплом от струи гудящего огня. Селение было спалено в несколько мгновений. Потом еще одно. Путь огненного трехголового чудища сопровождался молниеносной безжалостной смертью.
Колдуны уже выбивались из сил, но знали, что их старания не напрасны. Они видели каждый своим внутренним взором, что сотворили, видели, как змей сжигает их же селения, их же людей, видели, как во многих местах по пути выпущенного ими зла возгорается лес. И первым не выдержал Шелот. Он отклонился, сказал человеческим голосом: