— Ну и где же ты? — зло выкрикнула Малфрида.
Порыв ветра… А потом будто тишина, но ведьма так близко ощутила холод, что даже подалась в сторону. Казалось, кто-то невидимый и могущественный стоит за ее спиной, дышит на нее замогильной стылостью.
— Я здесь. Ты звала, и я рядом.
Она расширила глаза, всматриваясь. Кожу от напряжения будто покалывало, зубы стало сводить. Что-то и впрямь поменялось, теперь она могла увидеть сероватые тела блазней, нечеткие, расплывчатые, сгрудившиеся вокруг нее. А потом они словно развеялись, и прямо перед собой она увидела темное пятно: оно все ширилось, вибрировало, двигалось. В нем не было ничего человеческого, но Малфрида не могла отделаться от ощущения, что оттуда на нее глядят холодные жадные глаза. Ей стало страшно.
— Боишься меня?
Этот голос… этот то ли вздох, то ли утробный стон.
— Я принесла тебе задаток за Свенельда.
— Хорошо…
И вдруг она отчетливо увидела, как из темного отверстия появилось нечто. Сперва ей показалось, что это огромный червяк, толстенный змей, но потом она все же разглядела, что это был огромный язык — серо-зеленый, чешуйчатый, широкий у темной воронки, но сужающийся на конце. И кончик этого языка стал шарить вокруг, потом протянулся в сторону мертвых древлян, покрыл их и утащил, словно слизнул. Миг — и ни одного из них уже не было в очерченном кругу. Зато Малфрида расслышала, как рядом кто-то сытно и глухо глотнул. Вот так просто? И так жутко?..
Исчезло и золото. Как — Малфрида даже при своем особом зрении не смогла уследить. Она была потрясена силой того, кто общался с ней. Она закрыла глаза, ибо ей вдруг стало противно смотреть. Хотя знала, что не увидит его, не увидит, кем он был на этот раз, но слышала его довольное похихикивание — такое почти детское или старческое, но множественное, как будто разом засмеялись сотни детей и старух.
— Хорошее мое, блестящее мое…
Голос — сильный и глухой — весьма отличался от смеха. Сколько же умерших душ жило в Кощее?
— Я не могу явиться к тебе сейчас, — услышала она голос Кощея. — Где присутствует Перун — мне лучше не являться. Но я принял твой задаток. И вот тебе за это.
Малфрида все же открыла глаза, когда ощутила, как ее легонько царапнуло по лицу что-то, потом упало на колени. Сперва показалось, что курячья лапка, потом поняла — конечность темного нелюдя. Рука без кожи, с темными длинными когтями, еще миг назад была огромной, потом стала уменьшаться, и вот перед ней лежала засушенная рука размером с обычную человеческую.
— Гадость какая!
— Не скажи. Это моя рука, и в ней есть сила. Себе я новую отращу, а эта дается тебе как оберег. Ты еще поблагодаришь меня за него. Она тебе помогать будет.