— Не думаю, что это имеет к нам непосредственное отношение, — сказал Толливер. — Он, может, и не верит, что у тебя есть настоящий талант, но с каких пор это стало важным? Многие люди не верят. Ты просто еще не понадобилась ему. А что касается совета попечителей, или как он там называется, колледж тебе уже заплатил. И сумма вообще-то небольшая. Мы взялись за это дело скорее ради хороших отзывов, чем ради денег.
— Итак, ты думаешь, что Голдман нам не навредит?
— Нет, а зачем ему это делать?
— Он не выглядел очень сердитым или расстроенным, — признала я. — Но он может решить, что мы обманывали колледж.
— И что тогда он предпримет? Не он подписывает чеки. Нас наняли, чтобы сделать работу, и мы ее сделали.
После этого я слегка успокоилась насчет Рика Голдмана и решила больше не думать о Клайде Нанли, хотя и знала: Толливер затаил зло на профессора за то, что тот обошелся со мной так грубо. Может, мы не должны больше встречаться с Нанли?
Чтобы изменить тему разговора, я спросила брата, как прошла его прогулка по Бил-стрит.
Пока его длинные пальцы работали над мышцами моей ноги, Толливер рассказывал мне о Бил-стрит, о своей беседе с барменом о знаменитостях, которые приходили в этот бар, чтобы послушать блюз. К тому времени я почти расслабилась и смеялась, когда раздался стук в дверь. Толливер удивленно посмотрел на меня, я пожала плечами. Я никого и ничего не ожидала.
Это оказался коридорный с корзиной цветов.
— Это для вас, мисс Коннелли, — сказал он.
Кому не нравится получать цветы?
— Поставьте их на стол, пожалуйста, — попросила я, посмотрела на Толливера и увидела, что он понял намек.
Брат вытащил бумажник, кивнул мне и протянул коридорному чаевые.
Цветы оказались львиным зевом. Не думаю, что мне когда-нибудь присылали львиный зев. Вообще-то не думаю, что мне вообще раньше дарили цветы, если не считать пары букетиков в школе.
Так я и сказала Толливеру. Он вытащил из пластикового зубца корзинки маленький конверт и с бесстрастным лицом протянул мне.
Надпись на карточке гласила: «Вы подарили нам покой». Подпись — «Диана и Джоэл Моргенштерны».
— Они очень красивые, — сказала я, легонько тронув цветок.
— Со стороны Дианы мило подумать о цветах, — сказал Толливер.
— Нет, то была затея Джоэла.
— Откуда ты знаешь?
— В характере этого мужчины думать о цветах, — уверенно ответила я. — А в характере этой женщины — не думать о них.
Брат решил, что я говорю чепуху.
— Нет, вправду, Толливер, поверь мне на слово. Джоэл такой человек, который думает о женщинах.
— Я тоже думаю о женщинах. Я все время думаю о них.