Я начала перебирать в уме запомнившиеся мне прошлым утром скудные приметы кладбища.
На сей раз мы не проехали через территорию колледжа. Толливер обогнул студенческий городок и выехал на маленькую дорогу на его задворках. Путь перегораживали белые ворота. Еще вчера Толливер метил, что они закрыты, но не заперты. Сегодня ночью было то же самое. Рику Голдману, частному детективу, следовало бы указать руководству Бингэма на то, что в системе безопасности колледжа имеются дыры.
Мы проехали через открытые ворота. Хруст гравия под колесами казался очень громким.
Лужайка кончилась, и мы въехали в лесистый угол студенческого городка. Хотя вокруг нас лежал город, мы как будто находились в милях от любого населенного пункта.
Мы медленно двигались между деревьями, окружающими старое место, а когда проезжали мимо, наши фары выхватывали из темноты ветви и стволы. Все застыло в холодной неподвижности.
Мы добрались до открытого места с церковью и церковным двором. На маленькой, усыпанной гравием парковке миновали несколько связанных проволокой столбиков, мешавших машинам наезжать на газон. На высоком столбе у церкви был сигнальный фонарь, второй — с ее дальней стороны. Они давали ровно столько света, чтобы тень полуобвалившейся железной ограды затемняла кладбище.
— Если бы это был фильм ужасов, один из нас сыграл бы в ящик, — заметила я.
Толливер не ответил, но вид у него был не очень счастливый.
— Я думал, освещение будет получше, — сказал он.
Мы застегнули куртки, натянули перчатки, приготовили фонарики. Толливер сунул в карманы несколько запасных батарей, я поступила так же на старой церкви даже не горел ночной фонарь.
Когда мы захлопнули за собой дверцу машины звук был похож на выстрел. Толливер посветил фонариком на проволоку, чтобы я могла через нее переступить, потом я сделала то же самое для него. Мы открыли ворота, и они громко заскрипели, как и принято в фильмах ужасов.
— Просто отлично, — пробормотал Толливер.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь.
Ночью было трудно идти по земле, казавшейся при свете дня совершенно ровной. По крайней мере, для меня трудно. Я медленно продвигалась вперед, беспокоясь о своей запинающейся правой ноге, но не стала просить брата помочь. Я могла справиться и сама.
От ворот нам нужно было идти на юго-восток, чтобы добраться до уединенного уголка, где я нашла Табиту в могиле Джосаи Паундстоуна. Конечно, это оказалось самым темным местом на всем кладбище.
— Сегодня ночью оно кажется больше, — сказал Толливер.
Он говорил почти шепотом. Я чуть было не спросила почему, потом поняла, что тоже не хочу шуметь при ходьбе. Когда мы приблизились к открытой могиле, я подумала: выкопали ли в придачу и бедного Джосаю, а если выкопали, что с ним сделали. Знакомая вибрация мертвеца начала звучать у меня в голове все громче и громче.