Потом откуда-то сверху появился неясный синий свет, и Ленка увидела, как вдали, на освещенной луной поляне, какие-то мишки, зайчики, куклы и крокодилы играют друг с другом в догонялки.
И тут Ленка сообразила, что действие разворачивается не на самом деле. Игрушки были не настоящие, а нарисованные на обоях в детской, и какой-то невидимый аниматор упорно заставляет их двигаться, а они, послушные его воле, прыгают, бегают и ползают по стене, как тараканы.
Ленка сидела за столом, накрытым белой скатертью, и наблюдала за происходящим с чувством непонятной тревоги. Ее рука, отбивая нервную и ритмичную дробь, отступала куда-то к краю стола, пока не наткнулась на что-то холодное и гладкое. На столе стояло блюдечко с голубой каемкой. А на нем – обыкновенное красное яблоко.
Только Ленкин недоуменный взгляд остановился на яблоке, как оно тут же дернулось и закрутилось. Заводной фрукт вертелся вокруг своей оси с сумасшедшей скоростью, и едва Ленка успела подумать, что все это не к добру, как яблоко вздрогнуло и остановилось.
Ленкино любопытство оказалось сильнее страха, и она потянулась к блюдцу. Жители стены сбились в кучу и затаили дыхание.
Яблоко взорвалась прямо у Ленки в руках.
В крови было все: и оставшееся невредимым блюдце, и когда-то белая скатерть, и населенные звериными гномами стены, и натертый блестящий паркет. И лишь красное Ленкино платье почти не изменилось, просто оно стало еще красней.
Ленка стирала с лица кровь, слезы и остатки чьих-то вязких мозгов, не чувствуя при этом ни брезгливости, ни боли. Мультяшные герои на стене беззвучно открывали рты и корчились от осколочных ранений.
Дальше Ленка видела себя словно со стороны.
Девушка в красном стерла с лица последние следы крови и попыталась встать. Ноги ей отказали, и она, сильно ударившись головой о край стола, упала на пол и тут же проснулась.
Малыш стоял у окна и курил в форточку.
– Сколько времени? – спросила Ленка.
– Около шести. – Малыш закрыл форточку и повернулся к ней лицом.
– Утра или вечера?
– Вечера.
– Ты давно проснулся?
– Только что.
– Как ты спал?
– Хорошо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– А если честно?
– А если честно, то «как в аду, но более херово».
Ну, раз Малыш уже Бродского цитирует, то его дела не так уж и плохи, подумала Ленка.
– Есть хочешь? – спросила она.
– Наверное, надо что-нибудь проглотить.
– Я сейчас встану...
– Не надо, лежи. Я сварю кофе.
– У нас есть кофе?
– Не знаю, – растерялся Малыш, – я как-то не подумал.
– И денег у нас нет, – вздохнула Ленка, – я всю свою заначку отдала Паганелю.
– Какому Паганелю? – не понял Малыш.