Это происшествие уже всерьез напрягло Самвела Карапетовича, и он полетел в Москву советоваться с влиятельным родственником. Тот в качестве крупного специалиста по разводке аборигенов порекомендовал ему Палача. Они пообщались, и Федор обещал подумать. И теперь, разумеется, надумал.
Москва. 1947 год
— И что, как все это интерпретировать, друг мой? — поинтересовался Берия. Видно было, что даже неистребимый нарком не на шутку озадачен.
— А я еще до операции докладывал вам о Говарде Филлипсе Лавкрафте, — отчеканил Николай. — Анализ ситуации давал понять, что без него там не обошлось…
— Ну да, ну да, но он же писателишка какой-то, бредни писал, умер в 37-м.
— Уверен, что это легенда, разработанная СС, — заметил Николай. — Лавкрафт никогда не скрывал своих симпатий к фашизму. К тому же он был реально на связи с разными паранормальными сущностями. Какие тайные общества ему таковую обеспечили — вот это ясно не вполне. Но в любом случае очевидно, что нацисты вывезли его в Антарктиду и с его помощью вступили в контакт с монстрами доисторическими по возрасту, демоническими по всем базовым характеристикам. Расшифрованные с их помощью письмена древней цивилизации, центры которой сокрыты сейчас под антарктическим панцирем, помогли фашистским недобиткам усовершенствовать свои дисколеты. Именно так и могут быть интерпретированы сведения, полученные от захваченного моей группой пилота.
— А чо ж ты живым-то его не довез? Запытал, живодер, по дороге? — с недоверчивой ухмылкой буркнул Берия.
— Он и так был уже почти в агонии, когда мы за него взялись. Вы же знаете, что в ходе последовавшего за его захватом боя с дисколетами погони две трети моей группы было уничтожено и сам «язык» смертельно ранен. Тем не менее экспресс-допрос на полярной станции позволил получить вышеизложенную информацию.
— Но реальную-то их мощь и боеготовность ни хрена мы оценить не можем, — взорвался Берия. И озабоченно зашагал по кабинету.
— Ладно, Коль, — смягчившись, продолжил нарком через пару минут. — В любом случае атомную программу надо форсировать, чтоб если что ебануть ракетой по этой Антарктиде гребаной… А тебе там, кстати, очередная Звезда Героя полагается. Завтра вместе с премиальными получишь.
— Служу Советскому Союзу! — рявкнул Кузнецов.
Подмосковье. Подземный полигон. 201… год
Размораживался Волк очень медленно и постепенно. Наконец с мозга оборотня сошло ледяное оцепенение, и он снова обрел способность воспринимать окружающий мир. Волк находился в боксе без окон и дверей. Тусклый лиловый свет, резиновые, судя по всему, стены. Он уже был освобожден от стягивавших руки и ноги особо прочных лент из пластика, не подверженного действию каких-либо химических реактивов.