В голове Орешкина между тем творилось черт знает что. А все оттого, что его не только довольно-таки неслабо тряхануло при отнюдь не мягкой посадке. Случилось кое-что похуже. Демон, прошивший вертолет, не мог не просканировать его обитателей на предмет возможности заронить кому-нибудь в душу свое черное семя. Звероподобные спецназовцы были в этом смысле малоперспективны. Ну что в них в конце концов может прорасти — одно только буйство слепое. А вот орешкинское нутро духу сразу приглянулось. Там было изломано, запутано и грязно. В общем, самое подходящее место, чтобы пустить корни и зазеленеть полновесному цветку зла.
То есть открыл глаза не прежний незатейливый (хотя и не без подавленных страстей) служака Архип Гаврилыч, а чреватый большой бедой для страны и мира носитель инфернального зародыша. Словно у небезызвестного Кая из сказки Ганса Христиана Андерсена, его мировосприятие катастрофически изменилось. Теперь при взгляде на что-либо высокое и совершенное его начинала обуревать неодолимая тяга к разрушению. Надо ли говорить, что он испытал при виде приближающегося сверхчеловека.
— Это что еще за хер с горы Иван-Царевич? — потрясенно прошептал он. И вопросительно уставился на командира спецназовцев.
Тот принял этот взгляд к немедленному исполнению и заорал приближающемуся богатырю:
— Руки за голову, лицом в снег, пидор!
Но сверхчеловек, лучезарно улыбаясь, продолжал двигаться вперед, и вокруг его золотистых вьющихся волос искрились снежинки.
Наименее поврежденные из спецназовцев, повинуясь командиру, ринулись навстречу Илье, осыпая его грязными ругательствами. Где-то вдалеке, безнадежно отстав от широко шагавшего великана, панически голосила Нюрка. Бабьим своим сердцем чуяла она недоброе, что предстоит им с миленьким ее разлука вечная. Но он не внимал и воплям полюбовницы.
Поначалу сверхчеловек, видя, что люди в беде, стремился их поскорее спасти, но, уловив наконец в их возгласах и жестах грубость и агрессию, он, конечно, решил принять бой. Живое воплощение арийской чести и доблести, каковым он и являлся, не могло отступать чисто физиологически.
Спецназовцы стаей озверелых псов набросились на него, осыпая ударами прикладов. Но Илья с такой немыслимой силой принялся расшвыривать их в разные стороны, что Орешкин, наблюдавший за всем происходящим с безопасного расстояния, прямо скажем, охуел. Но присутствия духа тем не менее не потерял. Схватив снайперскую винтовку, заряженную новейшей конструкции разрывными пулями, он принялся выцеливать, куда бы вмазать этому беспредельщику, чтобы надежно его обездвижить.