Но когда Ханна, энергично работая руками, набирает скорость и едва не обходит меня, я наклоняю голову и выстреливаю вперёд, запуская ноги на полную скорость; пытаюсь дышать глубже — получается с трудом, такое впечатление, что лёгкие сжались до размеров горошины. Стараюсь не обращать внимания на крики о пощаде, которые издают мои мышцы. В глазах темнеет, так что всё, что вижу — это проволочная сетка ограды, внезапно возникшая посреди дороги. Вытягиваю руки и ударяю им по ограде с такой силой, что она дрожит и вибрирует. Поворачиваюсь кругом и кричу: «Я выиграла!» Ханна, хватая ртом воздух, врезается в ограду всего лишь на секунду позже меня. Мы обе хохочем, икаем, ходим кругами — словом, пытаемся отдышаться.
Когда Ханна в конце концов в состоянии говорить, она выпрямляется и смеётся:
— Да я просто поддалась тебе! — Это у нас такая давняя шутка.
Носком кроссовки я пускаю в её сторону фонтанчик гравия. Она с визгом отскакивает.
— Ага, помечтай-помечтай, может легче станет! — хохочу я.
Мой конский хвост совсем растрепался, так что я стаскиваю резинку, встряхиваю волосами и наклоняю голову, чтобы ветерок овеял разгорячённый затылок. Пот заливает глаза и нещадно жжёт.
— Здорово выглядишь! — Ханна в шутку легонько толкает меня, я отскакиваю в сторону и пытаюсь боднуть её головой. Она уклоняется.
От того места, где мы стоим, по ту сторону сетчатой ограды начинается узкая служебная дорога, а в самой ограде сделаны низкие металлические ворота. Ханна перелезает через них и машет мне — давай за мной. Я вообще-то не обратила особого внимания на то, где мы находимся. Оказывается, служебная дорога пересекает стоянку, потом углубляется в скопление индустриальных мусорных контейнеров и подходит к складским помещениям. За ними вытянулись в ряд знакомые белые коробки лабораторий, похожие на гигантские зубы. Наверно, здесь один из боковых входов на территорию комплекса. Только сейчас замечаю, что поверх сетки навита колючая проволока, а на самой сетке через каждые двадцать футов красуются таблички с окриками: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».
— Наверно, нам не следовало бы... — завожу я, но Ханна обрывает:
— Пошли! Что ты прямо такая правильная всё время!
Я быстро окидываю взглядом стоянку за воротами и дорогу позади нас — пусто. Маленькая будка охранника сразу за воротами тоже пуста. Нагибаюсь, вглядываюсь в окно: на маленьком столе — недоеденный сэндвич на обрывке вощёной бумаги, несколько книг, кое-как сложенных стопкой, допотопное радио, нарушающее тишину разрядами помех вперемешку с обрывками песен. Не вижу никаких камер слежения, хотя их должно быть хотя бы несколько штук: все правительственные учреждения находятся под неусыпным наблюдением.