Я пометила в воображении рыбные блюда знаком «Опасно» или «Осторожно, радиация». Столовая топография давалась мне на «ура».
– И все эти пакости вы делаете из любви к сыновьям?
– А как же!
Любовь ровно как критические дни – превосходное оправдание.
– Бабуль, у меня через пару часов знакомство с его родителями. Выдрессируй меня.
– О нет, ты дрессировке не поддаешься, – таков был вердикт потомственной аристократки.
Она достала из сумка пилку для ногтей и маникюрные ножницы.
– Ногти приведи в порядок.
Из ванны вышел Романович, пряча пакет с грязной одеждой за спиной. За полчаса она поставила на уши или с головы на ноги весь дом.
– Вот погляди, как действенно! Я из тебя еще сделаю идеальную тетку.
– Алек! – решила я проверить результативность бабулиных методов.
– Аушки! – мило крикнул он из прихожей. На четыре с плюсом. Что творится!!!
– А давай ты мне скажешь адрес, и я приеду на пару минут попозже. Ты пока Пигги завезешь к себе.
Романович был не против. То, с какой периодичностью он делал движение взглядом от двери к часам и далее на окно, внушало опасение, но как ближайшего родственника и основного наследника столь же обнадеживало. Шучу, ясен красен.
– Лады. Значит, смотри. Они живут в моем же подъезде, но только на этаж выше. У меня квартира 148, у них 154.
– Все! Жди! На связи!
В удаленном доступе, с отличным приемом и боевым настроем.
– Ты как-то странно улыбаешься. Чего затеяла?
– Вот и я про то же, стоит мне хоть на секунду расслабиться и сказать тебе что-то приятное, ты тут же уверен, что я затеяла какую-то гадость.
– Ты еще скажи, что это не так.
– Это не совсем так. Все, у нас женский разговор, – отправила я Алека за дверь.
Дверь закрылась. Бабуля налила какой-то настойки из черной смородины. А вы говорите, что женскому коварству невозможно научить. Научить – да, а вот научиться...